– Не надо меня уговаривать! – рявкнул он, положив на стол пудовые кулаки. – Я принял решение, и баста! Нам этот геморрой ни к чему! Никакой прибыли, одни неприятности!
– Я не собираюсь вас уговаривать, Андрей Сергеевич, – ответила я совершенно спокойно. – Я только хотела напомнить вам кое-какие пункты договора.
Все-таки спокойная интонация иногда делает чудеса, как утверждал доктор Леденцов.
Страховщик шумно выдохнул, убрал кулаки и пропыхтел:
– Какие еще пункты?
– Двенадцатый, подпункт «Е», и четырнадцатый… – Я положила перед ним копию договора, без приглашения уселась в гостевое кресло и откинулась на спинку.
Андрей Сергеевич принялся читать текст, шевеля губами, а я повернулась к окну.
Это окно выходило прямо на подъезд моей бывшей свекрови.
И в этот самый момент к подъезду подошла Карина.
Впрочем, сказать, что она подошла, было бы неправильно.
Она мчалась к подъезду, ничего перед собой не видя и не разбирая дороги. Если бы у нее на пути оказалось какое-нибудь незначительное препятствие, вроде бездомной кошки или зазевавшейся старухи, Карина просто затоптала бы несчастную и не заметила. Ее густая черная грива стояла дыбом, лицо пылало пятнами нервного румянца, глаза полыхали, как два бортовых огня сторожевого катера.
В общем, она выглядела самой настоящей ведьмой. Если ей чего и не хватало – так это метлы в качестве индивидуального средства передвижения.
Я вспомнила наш вчерашний разговор и решила, что Карина от слов перешла к делу. Впрочем, мне это было совершенно безразлично. Мне хватало собственных проблем.
Тем более что Андрей Сергеевич поднял голову и пробурчал с плохо скрытым сарказмом:
– Ну и что? Санкции, предусмотренные двенадцатым пунктом, не могут быть применены по закону от четвертого ноября…
– Совершенно верно, – кивнула я. – Так бы оно и было, но подпункт «Е» относится как раз к нашему случаю…
Я какое-то время растолковывала ему нашу позицию, как тупому третьекласснику. Выслушав меня, он наморщил лоб и снова углубился в чтение договора.
Я опять взглянула в окно.
И снова увидела нечто интересное.
Из подъезда вышла Шурочка… то есть, извините, Сандра, ведя под руку Карину.
Но на этот раз я с трудом узнала жену моего бывшего мужа.
Ее как будто подменили.
Вместо ведьмы с пылающим взором и всклокоченной черной гривой шла растерянная, ссутулившаяся, резко и неожиданно постаревшая женщина. В довершение ко всему ее голова и даже часть лица, как у свободной женщины Востока, была обмотана каким-то пестрым шелковым платком.
Карина шла неуверенно, без определенной цели, и, если бы Шурочка ее не подталкивала, наверное, просто остановилась бы, как механический зайчик из рекламы, у которого кончилась батарейка.