– Принесите.
Во время минутной паузы никто не шелохнулся. Наконец, лакей внес деревянный ларец и, подойдя к столу, открыл его.
– Осторожнее, – не удержался Лев Абрамович. – Не надо ее трясти.
– Красавица! – с чувством сказал Воронов, чуть подавшись вперед.
– И стоит, должно быть, немало, – хмыкнул Таранов.
Елизавета Петровна и Сивко промолчали.
– Неужели это Матисс? – спросил Воронов, не отрывая взгляда от этикетки.
– Подлинность аппликации, а также подписи под ней проверена нашими экспертами, – ровным голосом сказал француз.
– Почерк барона я узнаю, – кивнул Лев Абрамович. – У меня есть несколько подписанных им документов. И письма.
– Тогда приступим?
– Да. Пора.
– Итак, господа, – предложил аукционист. – Каждый из вас напишет на визитке цену. После чего я соберу их, ознакомлюсь со всеми предложениями и выберу наиболее достойное.
– Миллион, – отрезал Воронов.
– Простите? – подался вперед ведущий аукциона.
– Миллион евро.
– Дмитрий, опомнись! – резко сказала Елизавета Петровна. – Таких цен не существует!
– Вся моя коллекция столько не стоит, – пробормотал Сивко.
– Он пошутил, – усмехнулся Иван Таранов.
– Ну что, приступим к торгам? – тоненько просвистел Лев Абрамович.
– Я не хочу никаких торгов, – отрезал Воронов. – Я сказал: миллион. И я ее забираю.
– Господи, зачем тебе это! – отчаянно закричала дама. Нервы у Елизаветы Петровны сдали.
– Как-то это странно, – заметил Сивко.
– У моей жены завтра день рождения, – пояснил Воронов. – У нас традиция: в этот день я дарю ей бутылку замечательного вина, которое достойно украсить наш праздничный стол. Я хочу провести завтра приятный вечер, господа. Я очень люблю свою жену, – весело добавил он.
– Уж не собираетесь ли вы ее выпить? – прошипела Елизавета Петровна.
– Именно! – оскалился Воронов.
– Дима, побойтесь бога! – всплеснул пухлыми ручками Лев Абрамович. – Это же намного уменьшит ее стоимость!
– А мне наплевать. Этикетка-то останется. Мой маленький Матисс всего-навсего за миллион евро. Почти даром. И вообще: не понимаю, я что, отчитываться перед вами должен? Я ее покупаю. За миллион. И все.
– Господа, будут какие-нибудь возражения? – без всяких эмоций спросил аукционист.
– Против безумия возражать бесполезно, – резко сказала дама и поднялась.
– Отступаюсь, – вздохнул Таранов. – Силен ты, Воронов. А я сегодня не в ударе.
– Ну, что тут скажешь? – невозмутимо пожал плечами Сивко. – Дмитрий Александрович большой оригинал. Владейте.
– Боже мой, Дима! Зачем вам это надо! – волнуясь, спросил Лев Абрамович.
– А вам зачем?
– Но миллион евро! Таких цен на вино нет! – Губы у старика задрожали. Видно было, как он борется с жадностью.