Красавицей Марию Воронову и в самом деле назвать трудно, но она была очень мила. Мелкие черты лица, а глаза большие, распахнутые. И улыбка замечательная! Просто она не похожа на девушек модельной внешности, которых предпочитают брать в жены богачи. Не блондинка, не длиннонога и не худа. Маленькая, уютная, милая женщина, избегающая ярких обтягивающих нарядов, потому что они ей не шли. Не у нее ли Елизавета Петровна переманила портниху? А теперь и мужа хочет присвоить. Не могло у Елизаветы Петровны быть красивых подруг, Машу она выбрала не случайно. И – просчиталась. Та заполучила мужчину, которого будущая бизнесвумен хотела взять себе в мужья. Но Елизавета Петровна женщина умная. Что толку беситься и стенать? Надо понять причину. Почему так случилось? Почему подруге это удалось? Взять на вооружение достоинства Маши и, дождавшись удобного момента… В общем, дождавшись. Михаил невольно вздохнул.
Комната была просторная, но визуально суженная при помощи плотных портьер, обоев и обивки мебели темного цвета. Здесь был траур. Ему пришлось зажечь свет, чтобы как следует все рассмотреть. Кровать двуспальная, широкая. Окно огромное. Видимо, покойная жена Дмитрия Александровича любила свет. Много света. На некоем подобии алтаря перед ее портретом стояла бутылка вина. Ее он тоже сразу узнал. Аппликация, говорят, Матисс. Миллион евро. И вспомнил сцену за ужином в первый вечер.
«Ты это собираешься пить?» Елизавета Петровна спросила. Всем было не по себе. Всем, кроме… Бейлис! Силиконовой блондинке вообще было наплевать, что она пьет, какое именно вино. Но именно Бейлис и умерла той ночью. Матисс? Жаль, что он не разбирается в искусстве. И в вине не разбирается. Он подошел к «алтарю» и внимательно осмотрел бутылку, не дотрагиваясь до нее руками. Почему она здесь? Елизавета Петровна недавно назвала ее цену. Миллион евро! Но почему Воронову не следовало ее покупать?
Рядом с портретом стояла ваза с цветами. Цветы были свежие, казалось, на лепестках застыли капельки утренней росы. Стебли и листья упругие, бутоны плотные, но они почему-то не пахли. Потрогал пальцем: да живые ли? Живые! Хоть что-то здесь живое. Оранжерея в замке, что ли? Скорее всего, она в одной из пристроек.
Он попятился назад и осторожно прикрыл за собой дверь. Послышались шаги на лестнице. Кто-то поднимался на второй этаж. Не стоит терять время. Он быстро пошел к узкой лестнице, по которой можно подняться на смотровую башню, прикидывая, как поступить? Вступить в переговоры с часовым, если он там есть, или же напасть на него? И чем закончится очередная драка за выход в эфир? Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Он невольно усмехнулся. Кажется, дело идет к развязке.