– Паспорт не ты ей сообразил? – в упор спросил Михаил.
– Паспорт? Какой паспорт? – насторожился Сивко.
– Пять лет скостили.
– Это же мелочь! Решил угодить старику. Ему непременно хотелось жениться на девятнадцатилетней.
– А не себе ли ты хотел угодить? Чтобы никто и не подумал, что вы с Людмилой – давние знакомые. В одном городе родились.
– Вот как? – удивился Воронов.
– Это к делу не относится, – резко сказал Сивко. – Не о том сейчас речь. О Елизавете Петровне.
– Ну и что между ними произошло? – спросил Дмитрий Александрович. – Между ней и Бейлис? Или Люськой, как ты говоришь?
– О ее многочисленных браках знают все, – сказал Сивко. – Я имею в виду Лизу. А вот о ребенке…
– Все знают, что у нее восьмилетняя дочь, – заявил Воронов.
– А откуда она взялась?
– Как откуда? Лиза родила дочку в законном браке, – медленно произнес Воронов.
– Ха! Родила! – хмыкнул Сивко. – Да она боялась отойти от дел хуже смерти! Выпасть из обоймы. Восемь лет назад, если вы помните, страна еще расхлебывала последствия дефолта, и положение фирмы Елизаветы Петровны на рынке было ох каким непростым! Какая уж тут беременность! Какие роды! Ей ведь было под сорок.
– Тридцать семь, – уточнил Воронов.
– Во-во. Врачи сразу сказали: беременность будет протекать тяжело. Первые роды в таком возрасте, серьезные проблемы со здоровьем. Сердечко у нее пошаливало, да и с почками были нелады. Елизавета Петровна быстренько подсчитала, во что ей обойдется материнство, и решила здоровьем не рисковать. Поручить это другой женщине. В общем, найти суррогатную мать. А где?
– Неужто она обратилась к Бейлис? То есть к Людмиле? – спросил Воронов.
– А к кому? Надо было найти девочку чистую, без особых запросов, послушную, сговорчивую. А такую можно найти только в провинции. Ехать самой? Еще нарвешься на алкоголичку или наркоманку. Или кинут. Тут надо действовать через знакомых. В дом Льва Абрамовича Лиза была вхожа и с его молодой женой поначалу ладила. Делить им было нечего, и они даже стали, хе-хе, подружками. Разоткровенничались. Елизавета Петровна все говорила: «Понимаю, надо детей. Хотя бы одного ребенка. В молодости не успела, некогда было. Все карьеру делала. А теперь боязно. Возраст, здоровье не то, от дел отойти надолго не хочется. Привычный уклад жизни менять не хочу. Что делать?» Призналась она «подружке», что дважды была беременна, но токсикоз измучил, рвало, извиняюсь, через каждый пять минут, и было так тяжело, что дважды же она сделала аборт. На самом деле эта железная женщина боялась боли и крови. Не чужой, это ее не трогало, а своей. Так бывает. Посмотришь, не человек – кремень. А у него на самом деле куча комплексов, вот он и пыжится, делает вид, что ему все нипочем. Такой была и наша Елизавета Петровна. Денег у нее было много, и свои проблемы она решала просто: если мне это надо, нужно купить. За меня готовят, стирают и убирают, пусть за меня и рожают. Из детдома брать ребенка она не хотела. Мало ли что подсунут! Надо свое. Кровиночку. Как чужое-то любить? Брезговала. От себя надо, от любимой. Тут целая философия. Есть категория обеспеченных женщин, которые до последнего тянут с родами и чем дальше, тем больше боятся этого. Тут уже по уму, не по чувствам, а умный человек просчитывает все риски. И чем больше просчитывает, тем больше боится. Елизавета Петровна решила купить ребенка! В общем, Люська сосватала ей свою двоюродную сестру. Насчет суррогатного материнства есть закон. Можно прибегнуть к услугам суррогатной матери, если женщина забеременеть и родить сама не может. Насчет Елизаветы Петровны врачи такого заключения дать не могли. Могла она и забеременеть и родить. Да, на сохранении почти весь срок пришлось бы лежать. Терпеть. Люди ради детей и не на такое идут.