После кофе Анжелика Львовна встала, проследовала в другую комнату, там послышался металлический писк, сопровождающий нажатие кнопок… Открывает сейф? Да, открылась какая-то дверца, очень скоро закрылась, прозвучал зуммер. Анжелика Львовна вернулась в комнату, где мы сидели на диване за низким столиком, и протянула мне белый конверт. На нем было написано «Наташа Самсонова».
Я вопросительно посмотрела на начальницу.
– Это мой компромат на тебя, – спокойно сообщила Анжелика Львовна.
Я открыла рот. Нет, не потому, что не знала про компромат. Как раз знала. И знала, что у Анжелики Львовны он есть на всех, с кем она имеет дело. У нее был такой стиль работы. Человека обязательно нужно чем-то держать. Одной зарплаты недостаточно. Где-то могут предложить лучшие условия – и человек, на котором многое завязано и который много знает, уйдет. Этого нельзя допустить.
Я, в общем-то, не собиралась уходить. Меня устраивала и зарплата, и работа. Но я точно не могла уйти к нашим конкурентам, потому что…
На той вечеринке почти три года назад, когда наш журнал только раскручивался и набирал обороты, я напилась. От меня ушел мужчина, не выдержав моей сумасшедшей работы. Он хотел, чтобы я села дома. Варила ему борщи, родила ребенка… А я хотела делать карьеру, иметь свои деньги, ни от кого не зависеть. Три года назад мне было двадцать четыре. Рядом со мной оказалась симпатичная девушка, которую мне доводилось видеть и на других вечеринках, но нас не представляли друг другу. Оказалось, что ее тоже недавно бросил парень. В общем, разговор быстро скатился к теме «Все мужики – сволочи». Потом она меня поцеловала. Я никогда не целовалась с женщиной. Я не имею в виду чмоки с подружками. Я имею в виду, как с мужчиной.
Ничего не было. То есть того, что могло произойти между двумя женщинами, которые имеют определенные наклонности. У меня их точно нет. Не было, нет и не будет. Но мы ушли с той девушкой вместе, поддерживая друг друга. Мы были пьяные, я лично боялась упасть. Но наши объятия можно было расценить и по-другому.
Через два дня Анжелика Львовна вызвала меня к себе в кабинет и выложила перед моим носом серию фотографий, взглянув на которые можно было сделать однозначный вывод о наших с девушкой отношениях. Я даже не помнила, как ее зовут! Но фотографии делал профессионал и с вполне определенных ракурсов. Я была в шоке.
– Они будут храниться у меня, – объявила тогда Анжелика Львовна после того, как я, насмотревшись на шедевры фотографического искусства, подняла на нее глаза.
– Зачем? – спросила я.