Она сказала это тогда, когда они уже шли по коридору, возвращаясь в корпус «Виктория»:
— Я бы хотела повидать тебя сегодня, Томас, если у тебя остались ещё силы. Ужин и секс. Очень хорошие бифштексы, очень хорошее вино, очень чистые простыни. Не из египетского хлопка, как ты, наверное, привык, но свежие.
За словами последовала улыбка, и снова в глазах Изабеллы мелькнуло нечто такое, чего он до сих пор не мог понять, несмотря на то что прошло уже три месяца с тех пор, как они впервые совокупились в бездушной спальне в её квартире на цокольном этаже. Если бы он не желал её вот так… Но это было связано с природным влечением, позволявшим Томасу верить, что он обладает этой женщиной, хотя на самом деле это она быстро завладела им.
План был предельно прост. Ей нужно было пройтись по магазинам, а он мог либо отправиться прямиком в её квартиру, воспользоваться своими ключами и ждать её возвращения; или же он мог сначала отправиться к себе домой, под тем или иным предлогом, чтобы как-то убить время и лишь потом поехать на мрачную улочку, расположенную между тюрьмой Уэндсуорт и кладбищем. Он выбрал второе. Это давало ему хотя бы видимость независимости.
Чтобы усилить эту иллюзию, он занялся делами: прочитал электронную почту, принял душ и побрился, ответил на звонок матери, беспокоившейся по поводу верхних воронок водосточных труб на западной стороне дома в Корнуолле.
— Как ты думаешь, лучше их заменить или можно отремонтировать? — спрашивала она. — Зима на носу, милый, и как только дожди усилятся…
Но это был лишь повод для звонка. На самом деле мать хотела выяснить, как у него дела, только она не любила задавать прямые вопросы. Она ведь отлично знала, что водосточные трубы нужно просто починить. Менять их было незачем, да и нельзя. В конце концов, их дом был памятником архитектуры. И пока они получили бы разрешение на замену труб, эти самые трубы уже рухнули бы им на головы. Потом они поболтали о семейных делах.
— Как там братец поживает? — спросил он, и это было их семейным шифром, обозначавшим вопрос: «Он как, всё ещё держится, обходится без кокаина, героина, или какие там вещества он может использовать, чтобы уйти от реальности?»
Ответ был:
— Просто прекрасно, милый!
И это тоже было семейным кодом для пояснения: «Я за ним слежу, как всегда, у тебя нет причин беспокоиться».
Далее Томас поинтересовался, как поживает его сестра, что на самом деле означало вопрос о том, не отказалась ли Юдифь от идеи вечного вдовства, на что последовал ответ: «Она ужасно занята, как всегда», и это значило: «Уж поверь, ей совсем не хочется рисковать и снова очутиться в ужасном положении». Далее они поговорили о том о сём, пока темы не иссякли, и его мать сказала наконец: