— Понятно, — медленно проговорила Бетти, снова и снова обдумывая проблему. Действительно все понятно. Чтобы одинокий мужчина удочерил маленькую девочку… это против всяких правил.
Однако эти правила ничуть не помогали Кати.
— Где, ты сказал, она спала? — осторожно спросила Бетти, прижимая девочку к себе.
— Говорю тебе, здесь. На полу со своими проклятыми кубиками. И, конечно, в передничке. Я заставлял ее надеть пижаму, но она отправлялась спать, прижимая к себе передник как тряпичную куклу.
— Ты не пытался поставить кроватку здесь?
— Конечно, пытался, — устало проговорил Келл. — Не помогает. Не знаю, где она спала в приюте, но здесь предпочитает голый пол.
— Готова спорить, это не так, — прошептала Бетти, касаясь губами мягких детских волос. — Готова спорить, Кати, ты любишь тепло и уют, а в спальне холодно и страшно. — Она прикусила губу. — Мистер Халлам…
— Келл.
— Келл… — Бетти помолчала. Не так просто называть этого мужчину просто по имени. Слишком фамильярно и как бы предполагает близость, которую она не хотела признавать. — Келл у тебя есть где-нибудь электрическое одеяло?
— Сколько угодно. Зимой в горах бывает холодно. Но…
— Тогда мы могли бы свернуть теплый кокон вокруг сумки Лепестка.
— Лепестка?
— Кати назвала опоссума Лепестком, — улыбаясь, сказала Бетти. — Если, конечно, не хочешь спать с моим опоссумом под рубашкой. Должна предупредить, он просит есть каждые два часа, так что лучше соорудить обогреваемую сумку.
— Что-то мне совсем не хочется спать с опоссумом, — откровенно признался Келл. — Я ворочаюсь и раздавлю его, а ты обвинишь меня в дурном обращении с животными. А почему ты сама не хочешь спать с ним?
— Я думаю… — начала Бетти и умолкла. Кати безвольно висела у нее на руках, но маленькая ручка по-прежнему цеплялась за край ее майки. — Думаю, придется сменить приоритеты. Я всегда так делаю, когда получаю нового зверька. Решаю, чья потребность в уходе больше и чем я могу помочь. А сейчас… — Она снова умолкла и посмотрела Келлу прямо в глаза. — Я знаю, чьи потребности сейчас важнее.
Она слегка отстранила от себя девочку и устремила на нее взгляд.
— Колокольчик, твой дядя предоставил мне огромную кровать. Мне одной там холодно. Хочешь сегодня спать со мной?
Глаза ребенка расширились.
— Я буду вставать каждые два часа, чтобы покормить опоссума, — предупредила Бетти. — И если будешь храпеть, я буду толкать тебя, пока не перестанешь. Хочешь спать со мной и Лепестком?
Все то же молчание. Гробовая тишина.
Бетти прикусила губу. Она могла бы просто взять эту потерянную девочку и уложить с собой — но нет смысла создавать уют крошке на одну ночь, если в результате не будет никакого улучшения. Если Бетти завтра уедет, то Кати останется все тем же безмолвным маленьким дикарем. Не будет достигнуто ничего. У Кати нет никакого контакта с дядей — а это нужно менять.