Когда она ушла, Келл долгое время сидел не шевелясь. Сидел, положив голову на руки и тупо глядя на закрывшуюся дверь.
Неужели это безумие — то, что он сделал? Прогнал Бетти?
Келл выставил перед собой щит и не собирался опускать его, хотя сердце кричало, что он совершает ужасную ошибку.
— Я не могу рисковать малышкой, — произнес он вслух, но его слова не убедили даже тишину.
Он должен опустить щит… Догнать Бетти… Взять ее на руки, прижать к своему сердцу и любить…
И снова подставить себя, лежать поверженным и ждать, когда придет боль.
А она уже пришла. Боль окружала его со всех сторон.
— Ты — дурак, грубиян, идиот! — кричал он в тишину, и никто не отвечал ему. Никто не опровергал обвинений.
Вдруг я полюблю ее, а она уйдет, снова пытался убедить себя Келл — пытался убедить того, молодого Келла Халлама, который сделал катастрофическую ошибку, когда выбрал себе жену, и который расплатился за это жизнью своей дочери. Воспоминания о потере нарастали и грозили раздавить его. Эта волна воспоминаний приковала его к креслу. Не позволяла броситься к двери следом за Бетти.
Бетти не сделает ему больно. Не сделает больно Кати. Боже мой, Халлам, доверься себе. Доверься своим чувствам. Она… она одна такая на миллион. На миллиард…
Ты доверился своим чувствам и женился на Джоанне. Вспомни, что из этого вышло.
Здесь все по-другому. Бетти другая…
Но вдруг ты делаешь еще одну ошибку… Снова подвергаешь себя опасности… Рискуешь Кати… Снова полюбить и потерять — путь к безумию.
— Почему Бетти не зашла ко мне?
Эти слова, произнесенные жалобным шепотом, прервали диалог Келла с самим собой и болезненным рывком вернули к реальности. Он прогнал из памяти искаженное горем лицо Бетти и увидел в дверях Кати. Ее глаза были полны растерянности.
— Колокольчик…
— Я видела Бетти, — сказала Кати. — Видела ее из своего окошка, но она села в свою машину, а когда я выбежала во двор, она уже уехала. И не зашла ко мне.
— Еще не прошел месяц, — смущенно проговорил Келл. — Она сказала, что приедет через месяц.
— Но она была здесь сейчас. Она приезжала сейчас. Почему же не осталась?
— Кати, Бетти не принадлежит нам, — монотонно произнес Келл. Он поднялся и подошел, чтобы взять девочку на руки. — Колокольчик, здесь живем только ты и я. Мы… мы — семья. Бетти — действительно милая леди, но она лишь гостья. Не… не одна из нас.
Удивительно, насколько удручающе прозвучало это резонное замечание.
Кати встряхнула головкой.
— Бетти — одна из нас, — твердо сказала она. — Дядя Келл, Бетти плакала. Я из окна видела, что она плачет. Она плакала, и я хотела ее пожалеть. Но она уехала, и я не могла догнать ее. Дядя Келл, мы нужны Бетти, и она нужна нам.