Кон прервал мои мысли.
— Эмми, ты потанцуешь со мной? Я никогда не учился, но было бы здорово, если бы ты со мной потанцевала.
Мне захотелось его крепко обнять и расплакаться. Я ждала мужчину, а мне предложил услуги ребенок. Тем не менее ребенка я тоже любила.
— Сочту за честь, Кон, — ответила я. — Я… я не очень хорошо танцую.
— Ox… — вздохнул он, что могло означать согласие или удовлетворение, и снова погрузился в молчание.
Мы подходили к лагерю Мэгьюри.
Ларри привез продукты, которые сняли с фургона, и нас встретил запах ветчины и пряностей — такой приятный запах после бесконечных бараньих отбивных и бараньего мяса с луком и картошкой.
Кэйт крикнула, что готова горячая вода. Кон тут же захотел помыться. Я набрала кувшин и пошла к палатке. Внутри горела лампа, и я увидела тень Розы. Только сейчас мне стало не по себе, когда я вспомнила, что сотворила сегодня днем, как она хотела быть на моем месте рядом с Адамом. Но я заняла ее место, ни на что не обращая внимания. Моя радость исчезла. Я почувствовала усталость и тоску, но подняла полог палатки и вошла.
Роза не повернулась и не заговорила со мной. Она была в одном корсаже и нижней юбке. В руке держала расческу, хотя так еще и не начинала расчесывать свои спутанные волосы.
— Где Адам Лэнгли? — настойчиво спросила она. — Когда он придет? — Роза повернулась ко мне.
Это был слишком прямой вопрос. Она даже не спросила о Ларри.
— Они все в одном из отелей… — сказала я. — По-моему, Адам хотел найти своего двоюродного брата, Тома Лэнгли. Двоюродного брата — или кем он там ему приходится.
— Но он придет? — настаивала она. — Ты уверена?
Я отвернулась от нее, поставив кувшин с водой рядом с бочкой, в которой мы мылись.
— Да, — сказала я. — Уверена.
Мой голос дрожал, но она не заметила этого. Я удивилась: неужели Роза не обратила внимание на то, как я рванулась вперед, чтобы попасть на одну повозку с Эдамом? Неужели она решила, что я так нужна была Ларри? Я поняла, что Роза видит только то, что позволяет себе видеть, и слепа к тому, чего не хочет принимать. Она подошла ко мне ближе, коснулась моей руки и заглянула прямо в лицо.
— Эмми, ты думаешь, я ему понравилась?
— Кому? — Хотя я хорошо знала, о ком она говорит.
— Адаму, конечно.
Я улыбнулась ей настолько спокойно, насколько могла.
— Ты всем нравишься, Роза. Ты знаешь это.
Она раздраженно пожала плечами, не желая думать ни о чем, что было в прошлом.
— Но я имею в виду Адама. Я ему понравилась?
Это невероятно! Она видела его не больше минуты, не обменялась с ним ни одним словом, но уже полностью была поглощена им. То же самое произошло и со мной, но Роза этого не знала. На других женщин она смотрела вызывающе или угрожающе, на меня же не обращала внимания. Ей и в голову не могло прийти, что я могла хотеть того же, чего хотелось и ей. Роза запросто могла спросить меня, понравилась ли она Адаму, не подумав, как больно это мне. В этой наивности было что-то ужасное и разрушительное.