— Ладно, — остановил его Воронин. — Мне из Екатеринбурга звонили партнеры и намекнули на возможность наблюдения за тобой.
— Бред! Какое наблюдение? О чем ты говоришь, Валерка? У меня в органах засланный казачок есть и берет недорого. Так что я бы знал…
— А ты не подумал, что он действительно засланный, но не тобой?
— Что? Да о чем ты говоришь? Я проверял этого казачка. Да и в поле моего внимания он попал не случайно. Его, можно сказать, с поличным мой человек взял, точнее, снял. Так что это исключено.
— А что ты думаешь об Осокине, Опарине и Павловой?
— Что думаю? — Луконин вздохнул. — Ну, если откровенно, то твой выбор зятя явно неудачен. Трусоват Опарин. Что касается Нины Павловой, она вызывает уважение. Осокин — просто солдат. И, понимая, что от него никакой пользы, заискивает перед Костей. Хотя я бы не поставил ни на Опарина, ни на Осокина. Но, с другой стороны, есть кое-что, в чем Константин может быть полезен. Я сейчас не могу сказать ничего конкретного, но сегодня вечером улетаю в Москву и надеюсь там узнать подробности. Так что не торопись с решением насчет Опарина.
— Погоди, а почему…
— Я сейчас ничего не могу сказать, — повторил Луконин. — Ты ведь знаешь наше правило — пока нет стопроцентной информации, никаких объяснений. Завтра я узнаю все, тогда мы с тобой будем решать, что делать. А сейчас я бы пообедал. Летел черт знает сколько.
— Все готово. — Воронин взглянул на часы. — Пошли.
— Папа! — В кабинет ворвалась Лиза. — Может, ты мне объяснишь, что происходит?
— Все потом, Лиза, — ответил Воронин. — Сейчас я занят.
— У тебя очаровательная дочь, — улыбнулся Иннокентий. — В следующий раз прилечу со своим сыном, и, как знать, может, станем родственниками.
— Ах вот оно что! — сердито проговорила Лиза. — Без меня меня замуж выдают. Но я люблю Костю.
— Лиза, — строго произнес Воронин, — выйди. И еще — ты двое суток под домашним арестом.
Лиза молча вышла. Она слишком хорошо знала своего отца. Хлопнула закрывшаяся за ней дверь.
— Кто шепнул ему о ребенке? Знать бы кто… — Константин налил себе очередную рюмку.
— Угомонись, — усмехнулся узкоглазый атлет. — Мало, что ли, у тебя бабья? — он взял гитару и запел: — Если б я был султан…
— Да дело не в бабах. Если бы я стал Лизкиным мужем, прикинь — денег полно, партнер Воронина, а в случае его смерти я полный хозяин дела. И я бы прекратил возню с изумрудами.
— Да не трусь ты, все наладится. Лизка хрен на папашу забьет.
— Ошибаешься. Лизка не будет возражать отцу, если он запретит. Он ей во всем потакает, но если что-то решил, то так и будет. Против него она не пойдет. Ворону ни слезами, ни уговорами не разжалобить. Да теперь я и сам буду Лизку за квартал обходить.