— Знал, — не дал договорить ему Ахан, — потому что все живы. А в случае если попытка не удается, свидетелей и наводчиков убирают, закон жанра.
— Согласен. А вот кому и зачем понадобился мой внук, этого я понять не могу. Перебирал все варианты, но ответа не могу найти.
— Можно? — спросил Монгол.
— Не отказали? — Дорофеев улыбнулся.
— Конечно, нет. — Монгол поставил на стол три бутылки водки.
— Не паленая? — спросил Ахан.
— За качество ручаемся, — ответил Монгол. — Питерский розлив, а там брака нет.
— А закуска где? Не шоколадом же водку закусывать. Да и под фрукты она как-то не идет, — сказал Дорофеев.
— Парни, — неуверенно произнес Монгол, — дали две банки домашней закрутки — помидоры и огурцы.
— Под водку самое то! — засмеялся Дорофеев. — Неси и с нами врежешь…
— Не могу, — покачал головой Монгол. — Я сегодня за старшего.
— Немного, — подмигнул ему Дорофеев.
— Даже понюхать не дам, — выразительно посмотрел на Монгола Ахан.
— А я и не буду. — Монгол вышел из кабинета и тут же вернулся с двумя трехлитровыми банками.
— Ну а ты-то поддержишь? — спросил у Ахана Дорофеев.
— Конечно, — улыбнулся начальник охраны. — Под такую закуску грех не выпить.
— Я пойду. — Монгол посмотрел на часы. — Сейчас продукты подвезут. — Он вышел.
— Жестко ты с ними, — сказал Дорофеев. — Ну, наливай! — Он поставил рюмки.
Блондин вышел из кафе, закурил и достал сотовый.
— Да, — тут же ответил Михаил.
— Парни в темных очках, — сказал блондин и отключил телефон.
— Верба, — обратился Михаил к мускулистому парню в темных очках, — поедешь со мной. Остальные на сегодня свободны.
— Ответь откровенно, — Дорофеев поставил рюмку, — что ты думаешь о Жене?
— Не правы вы по отношению к ней. Я понимаю и даже одобряю ее поступок. Иначе бы вы ее все равно выдали замуж. А ведь это нужно было вам и Тарасу Бошко. Точнее, даже не столько вам, сколько ему. Поэтому я был на стороне Жени.
— А я чуть было не выгнал тебя. Все началось с Анны. Я так хотел сына, а родилась дочь. Я пошел к гадалке, она заявила, что сына жена не родит. Вот я и сошелся с Лилькиной матерью, наверное, виноват в том, что Анна погибла. И знаешь, как чуть захмелею, признаю свою вину. А когда трезвый, даже говорить об этом не хочу.
— Наверное, потому, что действительно свою вину чувствуете. Ведь недаром говорят — что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
— Скорее всего так и есть. Если бы Женька попросила прощения или хотя бы просто написала, все было бы по-другому. Я же посылал ей деньги, но они возвращались. А потом я ее потерял.
— Вы-то могли ее найти.
— Да, мог. Но не стал, хотя жалею об этом, но хорошо помню ее слова: «Я ненавижу тебя, и запомните, Эдуард Анатольевич, у меня нет отца». Хорошо помню ее глаза и пистолет в руке. Если бы не ты… — Он поморщился. — Отвык я от водки.