Джонни не ответил ей. Мора подумала, что твердость ее тона заставила его осознать, что он не имеет права подобным образом вмешиваться в ее жизнь. Она увидела на его лице тень поражения и горечи. Джонни взял у нее чашку и поставил ее на подоконник рядом со своей.
— Мора, сядьте. Я хочу поговорить с вами.
— Я не собираюсь садиться, Джонни. Здесь моя территория. Если вы решили поговорить со мной здесь, то должны делать это на моих условиях. Что вы хотите сказать?
Они стояли лицом к лицу под прямыми солнечными лучами, озарявшими их обоих. Он видел все крохотные тонкие морщинки у ее глаз и подумал, что она выглядит старше, чем летом. Выражение ожидания покинуло ее, теперь он видел лишь безразличие, которое она хотела ему показать. Он понимал, что она несчастна. А Мора, глядя на него, понимала, что ему трудно побороть свое возмущение.
— Я пришел сказать вам, что попросил Ирэн дать мне развод.
Прежде чем он смог что-либо добавить, она быстро спросила:
— А какое это имеет отношение ко мне?
Он взял ее за плечи, будто собирался встряхнуть:
— Ради Бога, не разыгрывайте дурочку. Вы же знаете, что я люблю вас и именно поэтому попросил Ирэн о разводе.
Они смотрели друг на друга с тем же чувством потрясения и муки, которое возникло между ними, когда они поцеловались в дверях ее коттеджа. Но теперь оно усилилось за все месяцы, что они знали друг друга, за мучительно переживаемые долгие воскресные дни. На этот раз разрыв был невозможен. По крайней мере, пока не будет сказано нечто большее.
— Каково мне было, — продолжал он, — пережить всю эту проклятую зиму? — Он почти выкрикнул эти слова, но вдруг его голос стих. — О, Мора, это был ад. Мне не надо было оставаться в Лондоне. Я должен был уехать!
Он хотел снять руки с ее плеч, но внезапно она задержала их.
— Я знаю, — сказала она. — Это было адом и для меня.
— О, Господи, Мора. Прости! — Он поцеловал ее. Они прижались друг к другу в отчаянии, понимая, что за пределами этих объятий их ожидает грустная реальность.
— Дорогая, — сказал он. — Дорогая, я наделал такой переполох. Лучше бы мне уехать.
— Винить в этом надо нас обоих, Джонни. Меня так же, как и тебя. Я понимала, к чему это приведет, и должна была давно прийти к тебе и попросить уехать.
— Никакой разницы не было бы, — сказал он. — Видишь ли, ведь этого я и ожидал. Если бы ты пришла ко мне и попросила уехать, я понял бы, что ты меня полюбила. Мы оказались бы в том же положении, что и сейчас, только это произошло бы на три или четыре месяца раньше. Ведь ты любишь меня, не правда ли, Мора?