Она застала Тома за завтраком. Он оторвался от груды газет, чтобы поприветствовать ее.
— Мора? Заходи. Ты только из коттеджа?
Она кивнула и опустилась на подвинутый им стул.
— Да. Я выехала очень рано.
Том еще не брился и был в пижаме и халате. Он снова уселся за стол, жестом предложив ей кофе. Она отрицательно покачала головой, и он налил только себе. Его движения, то, как он добавлял сахар и молоко, казались ей безумно расчетливыми, в то время как она настраивала себя на то, что должна была сказать. Пожалуй, это он контролировал ситуацию, словно знал, что должен заговорить первым, а не она. И он заговорил.
Закончив размешивать кофе, Том сказал:
— Я ожидал тебя.
— Почему?
— Ты уехала внезапно, Мора. — Он слегка пожал плечами. — Видит Бог, я не принадлежу к числу людей, которые просят объяснений… В частности от тебя. Но я чувствовал, что ты придешь и расскажешь мне, почему уехала. Я не удивился, увидев тебя здесь сегодня утром… Хотя едва ли ожидал твоего приезда раньше конца недели.
— Том, я…
Он оборвал ее:
— Прежде, чем ты скажешь что-нибудь, я должен сообщить тебе следующее: я знаю, что Джонни не был в Лондоне после того, как, позвонив в субботу в Ганновер-террас, он узнал, что ты уехала в коттедж.
Она сказала хмуро.
— Ты подумал, что это имело отношение ко мне?
— Я был почти уверен, что это связано с тобой. Ведь Джонни влюблен в тебя.
Она строго посмотрела на него:
— Ты говоришь «почти уверен». Но это все. Откуда тебе известно, что это правда? В моей жизни нет ничего, что следует скрывать. Ты, как и я, хорошо знаешь, что я не встречалась с Джонни за пределами нашего дома, где, кроме нас, всегда бывало еще не меньше четырех человек.
— А ты никогда не думала, что можно влюбиться и среди толпы? Джонни наверняка влюблен в тебя. Я замечал это всю зиму.
— Если ты это видел, почему ничего не предпринял… Почему ждал?
— Я не ребенок, Мора, полный мелочной ревности. И, во всяком случае, у меня не было полной уверенности насчет твоего чувства… Я понимал одно: что-то было, но насколько это было сильным и как глубоко это тебя коснулось, я не знал. Я потратил зиму, чтобы составить цельную картину.
Он отхлебнул кофе. Наблюдая за ним, Мора видела, что он сдерживает возбуждение, собирается с мыслями, чтобы выразить то, что хочет, выразить ясно и просто. Она подумала вдруг, какой он красивый, несмотря на морщинки, углубляющиеся с каждым годом на его смуглом худощавом лице. В волосах его серебрилась полоска седины в том месте, где была рана. Да, он поседеет рано, думала она, как и его отец. Лет через десять он будет совсем седой.