Но она настояла на своем и чуть не рассмеялась, когда увидела, как он неловко и недовольно их принял.
— Я полагаю, — сказал он ворчливо, — что для женщины вы слишком высокая.
Хендрик неохотно примерил пижаму.
— Спасибо, — и даже счел возможным улыбнуться. А она вспомнила о Питере Брауне, который плавал с ней летом. Некоторая скованность и робость этого юноши были присущи также и Питеру.
— Хендрик, — спросила она, — ты хочешь вернуться в Остенде? Отсюда ходят пароходы до Голландии.
Он аккуратно разворошил уголь и взглянул на нее.
— Вы поедете в Лондон? — спросил он. — У вас есть машина?
— Да. Я собираюсь вернуться завтра.
— Тогда мне будет очень приятно поехать вместе с вами.
Она кивнула:
— Что ты будешь делать, когда приедешь в Лондон?
— Я не пропаду, благодарю вас. Для матроса всегда найдется работа.
Она не стала больше задавать ему вопросов и попрощалась, оставив его сидящим на корточках перед огнем.
Они отправились в путь около шести утра. Дождь, ливший последние двое суток, прошел. Во фруктовых садах вдоль дороги влага на листьях деревьев дробила солнце на тысячи бриллиантовых звезд. На нивах зеленели нежные колосья.
Хендрик был счастлив и распевал по-немецки отрывки песен. Он гримасничал в притворном ужасе, когда машина с трудом преодолевала подъемы на холмы. Время от времени они видели деревья и обрывки облаков, отражавшиеся в полосках воды, и уток на них, казалось, абсурдно плававших среди облаков. Все нравилось Хендрику, не только яркое сверкающее утро, но и скучные мили пригородов, через которые они проезжали. Вдруг, когда они съехали с северной кольцевой дороги, он спросил, как ему добраться до Ньюпорта.
— Почему Ньюпорт? Ведь ты собирался искать работу в Лондоне.
Она едва ли позволила себе признаться, как выросла ее симпатия к нему. Невозможно было подумать, что она может никогда не увидит его снова.
— Я однажды обещал навестить кое-кого в Ньюпорте. А потом… Существует остальной мир. Малые суда отплывают из каждого порта.
Она ничего не сказала в ответ, но довезла его до Паддингтона. Он стоял на тротуаре, прощаясь с ней, и густо покраснел, смутившись, когда она предложила ему деньги.
— Американец дал мне все, что было нужно.
Она написала разборчивым почерком свой адрес и вручила ему.
— Тогда возьми вот это и напиши мне… Если что-нибудь будет не так.
Он улыбнулся:
— Спасибо, леди. Всего хорошего.
Она отъехала и направилась к дому Тома на Честер-роуд, думая о Хендрике, шагавшем по обочине. Она никогда не узнает, что влекло его в Ньюпорт, даже кто он был и откуда прибыл. Но он запомнится сам по себе, за его молодость и, еще благодаря тому, что он был с ней в продолжение самых напряженных часов ее жизни.