А вот и строки из пьесы Булгакова «Зойкина квартира»:
«Аметистов. …Фу, черт тебя возьми! Отхлопать с Курского вокзала четыре версты с чемоданом — это тоже номер, я вам доложу… Позвольте представиться: кузен Зои Денисовны…
Зоя. …Тебя же расстреляли в Баку, я читала!
Аметистов. Пардон-пардон. Так что из этого? Если меня расстреляли в Баку, я, значит, уж и в Москву не могу приехать?..»
Итак, деверь «закамуфлирован» в пьесе под кузена, а в остальном все точно так же, как и было: поездом из губернского Тамбова на Курский вокзал и далее — Никитский бульвар, знакомая квартира. Но в 1921 году салон прикрыла ВЧК. Впрочем, спешу успокоить поклонников «Зойкиной квартиры» — для Зои Петровны все более или менее удачно завершилось. Во всяком случае, до середины 20-х годов жила она в своей квартире, по тому же адресу.
Есть мнение, что все эти рассуждения об эсерах и о семье потомственных юристов ни к чему, поскольку при создании пьесы «Зойкина квартира» Булгаков имел в виду вовсе не этот дом и, уж наверное, не сноху дворянина Зою Шатову. Но я по-прежнему остаюсь при своем мнении и верю в то, что это не последнее в нашем деле совпадение. И нет сомнений, что Булгаков в этом доме побывал, дабы реально оценить мизансцену пьесы. Опять что-то вроде «скрещения судеб», пусть не во времени, но точно по указанному адресу, у Никитского бульвара.
О том, что было дальше, после переезда Киры Алексеевны в Обухов переулок, мы можем лишь догадываться. Единственное, что известно достоверно, — у Козловских родилась вторая дочь, Ирина. А с началом империалистической войны князь Юрий Михайлович записался вольноопределяющимся, решив пойти на фронт, защищать от бусурманов царя и любимое отечество. Но прежде чем перейти к описанию военных лет и неизбежно воцарившегося вслед за этим смутного и трагического времени, обратим внимание на занятия князя Юрия Михайловича.
Как и положено отпрыску древнейшего княжеского рода, Юрий Михайлович окончил Императорский лицей, тот, что был основан в Москве в память цесаревича Николая, старшего сына Александра П. Дети из знатных семей, окончившие это привилегированное учебное заведение, получали те же права, что и выпускники университета: при поступлении на государственную службу им присваивались чины 14 — 12-го классов — от коллежского регистратора до коллежского секретаря. Конечно, в Императорском Александровском лицее привилегий было больше — лицеисты с высокими баллами оканчивали лицей с чином 9-го класса, то есть надворными советниками. Однако и Александровский лицей, и Императорское училище правоведения, и Пажеский Его Величества корпус располагались вдалеке от дома, в Петербурге. Князь отрываться от семьи не захотел. Тем более что для представителя княжеского рода счастье вовсе не в чинах. Однако причина отказа юного князя от поступления в Александровский лицей, скорее всего, была в другом. В этом лицее с давних пор существовал обычай — при встрече лицеисты обменивались поцелуем, причем независимо от года выпуска эта обязанность оставалась с ними на всю жизнь. Сдается мне, что Юрий Михайлович рассудил так — лобызаться с кем попало ему, сиятельному князю, не пристало.