– Вот эти папки наши послы в САСШ и Великобритании обязаны передать правительствам этих стран вместе с соответствующими разъяснениями по поводу германских заявлений о Катыни. Товарищ Майский пусть дополнительно доведет на словах до Идена, что неконструктивная и недружественная политика польского правительства в Лондоне, поддерживаемая определенными кругами Великобритании, является препятствием для развития и углубления союзнических отношений между нашими государствами.
– Будет выполнено, товарищ Сталин. Я могу быть свободен?
– Конечно, товарищ Молотов. Как только прибудут сообщения о реакции правительств на наши заявления – немедленно доложите мне. Товарища Поскребышева я предупрежу.
Молотов прощается и уходит. Мы остаемся втроем. Три человека, посвященные в тайну «Припяти» и возможного будущего. Правда, с учетом уже произошедших изменений, оно становится все менее и менее вероятным. Но кто знает…
– Лаврентий Павлович, прошу вас доложить о новостях по проекту «Эноромоз».
– Мы продолжаем теоретические исследования и накапливаем материал для создания котла… У группы Зельдовича прорыв в методах расчета реакции…
– Это хорошо, Лаврентий Павлович. А как обстоят дела у американцев и англичан?
– Несмотря на объединение усилий, они по-прежнему отстают от теоретического графика разработки. По нашим выкладкам, создание первого взрывающегося устройства возможно не ранее лета сорок пятого года.
Обсуждаем возможности закончить войну и разбить Японию до этого срока. Останавливаемся на том, что при поражении Германии не позднее мая – июня следующего года мы можем подготовить наше наступление на Востоке к сентябрю того же года.
Затем вместе с Шапошниковым разбираем возможные военно-политические итоги войны и их последствия для строительства вооруженных сил. Расходимся далеко за полночь. Я своей властью объявляю Шапошникову два, а Берии один день отдыха. Мне нужны полноценные работники, а не заспанные исполнители.
На ночь читаю книгу Черчилля о походах британской армии в конце девятнадцатого века и все больше осознаю, что корни нацизма не столько в Германии, сколько в добропорядочной викторианской Англии.
«Черниговская битва заняла в Великой Отечественной войне особое место. По своему ожесточению и упорству борьбы эта битва не имеет себе равных. Общий замысел германского командования сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить оборонявшиеся в районе Чернигова – Новгород-Северского войска 1-го Украинского и 2-го Белорусского фронтов. В случае успеха предполагалось расширить фронт наступления и вернуть стратегическую ин