Капитуляцию империалистической Японии предопределил разгром ее ударной группировки – миллионной Квантунской армии. Советские войска, выполняя свой союзнический долг, нанесли последний и решающий удар по силам агрессии, развязавшим Вторую мировую войну.
Что принесла победа на дальневосточном театре военных действий? Были ликвидированы все плацдармы и военные базы, созданные японскими империалистами для нападения на СССР, и обеспечена безопасность наших дальневосточных границ. Нашей стране был возвращен Южный Сахалин, Курильские острова. Мы получили свободный выход в Тихий океан. Мы вернули все, потерянное царским режимом.
Все это добыто ценой больших жертв.
Но эти жертвы были не напрасны. Как не напрасны были жертвы героев обороны Порт-Артура. Они, восполняя своим героизмом отсталость и реакционность царского режима, защищали Родину. Они пали, пытаясь остановить первые шаги японского империализма. И они пали не напрасно. Спустя сорок лет мы, их потомки, отомстили за них. Мы вернулись…
«Приведен в исполнение приговор Рекьявикского трибунала над осужденными главарями нацистской Германии и милитаристской Японии. Приговоренные к смертной казни Геринг, Борман, Риббентроп, Кальтенбруннер, Розенберг, Заукель, Франк, Фрик, Штрайхер, Тодзио, Итагаки, Хирота, Мацуи, Доихара, Кимура, Муто повешены на борту специального тюремного судна «Коронер».
Таким образом, международный суд не только осудил войну как тягчайшее преступление против человечества, но и сурово наказал тех, кто планировал, подготавливал и развязывал войны с целью установления господства над другими странами.
Приговор Трибунала служит грозным предостережением всем милитаристам и зачинщикам военных авантюр».
Сообщение ТАСС. 16 октября 1946 года
Смотрю на потолок. Синевато-белый, как небо в солнечный летний день. Сил уже нет, даже глаза открываются с трудом. Вокруг суетятся доктора. Поздно, мужики, этот организм свое уже отработал. Зато как отработал! Пусть не все успел, пусть вместо старых наделал новых ошибок. Но остается главное – мир, отличный от того, из которого я прибыл. Мир, имеющий надежду на лучшее. Самого хозяина тела, до этого момента управлявшего всем, уже нет. Молчит, похоже, его срок давно закончен. Мое же сознание еще борется, еще поддерживает видимость жизни. Но и мне осталось недолго. Темнота наползает, и последнее, что я успеваю прошептать наклонившемуся ко мне Лаврентию:
– Должен жить!..
«Работают все радиостанции Советского Союза…»
Маленький домик на окраине Пушкино. Болезненно-бледный человек, чье лицо знакомо многим читателям по фотографиям в книгах, сидя в кресле, слушает радио и шепчет, не замечая, как слезы текут по щекам…