Мне все чаще снился израненный Ящер. Сон был обрывистым и непонятным: каменное плато, хлопья пепла повсюду и огромная ящерица на вершине каменной насыпи. Иногда он спал, беспокойно вздрагивая и просыпаясь от каждого шороха, но чаще — брел, понурив лобастую морду и неторопливо перебирая лапами.
Сон повторялся, и с каждым разом зверь выглядел все хуже. К тому же в мире пепла был кто-то еще. Видения становились ярче и реальней, так что очень скоро я почувствовал тлетворный запах разложения — знакомую вонь пакостной поделки Эльвиры. Смерч. Моя звериная половина оставалась запертой в тюрьме, и ее сокамерник мне совсем не нравился. Я попросил помощи у Василька, но ее сканирование не принесло результатов.
— Боюсь, вселение потусторонних сущностей в нестандартных оборотней — это не мой конек. — Женя поджала губы и еще раз протестировала мой организм. — Извини, Саша. Мне кажется, у тебя легкое психическое расстройство на почве переутомления. Физически ты в полном порядке. Я даже больше скажу, результаты тренировок самые обнадеживающие. Еще немного, и твое тело преодолеет мои татуировки. По всем прогнозам демон Эльвиры должен слабеть с каждым днем. Главное — не бросай заниматься. Хотя за этим и без тебя проследят. — Будущий ректор академии кровожадно улыбнулась.
— Ладно. Спасибо, что посмотрела. Извини, что отвлек. Я знаю, как ты занята.
— Брось.
Наверное, Женька по моим глазам поняла, что успокоить меня не удалось, но сделать больше было не в ее силах. Очень уж специфический случай, где все основано на догадках и ощущениях. Вот если бы требовалось пришить руку или голову — тут ей не было равных.
Разговоры с Макаровым тоже не увенчались успехом. Выслушав, он в свойственной ему «деликатной» манере удвоил тренировочные нагрузки, немногословно прокомментировав:
— Дурью маешься. Значит, силы еще есть. Плохо работаю.
Пожав плечами, я вышел из кабинета. Угроза тренера ничуть меня не испугала. Тренироваться в команде с ребятами мне понравилось. Наши посиделки в «Искре» не прошли даром, и меня вроде как приняли. При всей своей немногословной угрюмости я отчего-то пришелся ко двору в их разномастной команде.
Макаров, кстати, изменил свое решение, и примерно через неделю мои забеги прекратились как не приносящие результатов. Организм приноровился к нагрузкам, и кольца уже не доставляли тех хлопот, что раньше. Поэтому меня начали использовать в качестве боксерской груши. Не стоило забывать, что группа изначально набиралась из середнячков, но задачи перед ней ставили сложнейшие. Идею потренироваться на ключнике-увальне ребятишки восприняли на «ура».