Еще не так давно, а тысячелетие — это все же не слишком большой срок для извечного существа, за такое кощунство наглеца мигом отправили бы на жертвенный алтарь. И вынутое из груди еще бьющееся сердце услаждало бы слух птицебога своим пением.
Заключенное в статуе божество мысленно облизнулось, вглядываясь в яркую ауру гостя. Такой экземпляр мог по праву занять главное место в его коллекции. Столько несуразностей и противоречий в одной душе Пта еще не встречал. Надо признать, хвалебная оценка из уст древнего бога стоила многого, хоть и вела прямиком к жертвенному алтарю.
Впрочем, Пта Ло'пта не собирался убивать незнакомца. Впервые за десять веков у него появилось хоть какое-то развлечение, помимо выдумывания страшных пыток в адрес младшего брата, неверной жены и их, без сомнения, многочисленного потомства. Змеиное племя отличалось плодородием, и охраняющий руины святилища аспид доказывал, что парочка не теряла времени даром. Пта из статуи чувствовал холод колец, периодически проверяющих защиту храма на прочность.
Незваный гость пришел не один. Ло'пта не одобрял появление четверолапой рептилии, но ящер имел весьма отдаленное сходство с отпрысками его жены. К тому же между незнакомцем и Я-ще-ром существовала явная связь, и божественный вовсю развлекался, отыскивая закономерности и строя предположения. В эту минуту он как раз обдумывал теорию о прямом родстве человека и пресмыкающегося. С точки зрения зооморфного божества в сексуальных отношениях такого рода не было ничего предосудительного. Ло'пта и сам не чурался секса с людьми, стараясь, впрочем, не попадаться на глаза женушке. Змеи — хитры, женщины — коварны, а богиня змей опасней их всех. И тысячелетнее заключение птицеголового служило прекрасным примером этой простой истины.
Пта развлекался, подглядывая за молодым человеком и его питомцем, но в общем-то не возлагал на гостей особых надежд. Чтобы освободить заточенного бога, требовалась длительная церемония и человеческое жертвоприношение. Птицеголовый логично рассудил, что мальчишка не станет рвать из груди сердце, даже если узнает подробности ритуала. Требовалось немалое могущество, чтобы просто подойти к алтарю. Эманации страданий глубоко впитались в пьедестал божества, приводя в трепет простых смертных.
Удивлению Пта Ло'пта не было предела, когда на вторые сутки Александр достаточно спокойно поднялся к постаменту, по дороге отдавив руку главному жрецу. Скелет лишь скорбно хрустнул в ответ на святотатство, и конечность старого Пеху-Нья скатилась вниз, гремя драгоценностями.