Пара выпала из-за хребта прямо на головы не ожидавших такой подлости духов. Грузовик с ДШК в кузове стоял на берегу, трое бородатых, развалившись на травке, смеялись над трусливыми шурави.
— На границе тучи ходят хмуро, — тихо, словно боясь спугнуть, пробормотал командир, переползая вершину.
Духи, увидев падающих с неба пятнистых драконов, подпрыгнули — один бросился к кабине, двое полезли в кузов. Борттехник Ф. припечатал пальцами гашетки — что там останется после командирских НУРСов! — очередь сорвала открытую дверцу машины, порубила кабину, трассеры змеями закрутились по кузову…
— И летели наземь самураи, — заорал командир, давя на гашетку, — под напором стали и огня!
После залпа НУРСов грузовик выпал обратно на землю в виде металлических и резиновых осадков. Они горели в отдалении друг от друга. Особенно чадило колесо, лежащее у самой воды.
— Даже если кто жив остался, — сказал командир, — добивать не будем. На всю оставшуюся жизнь перебздел. Отныне он — обыкновенный засранец…
Остаток пути экипаж пел «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят». И с особенным напором, со слезами гордости на глазах, заканчивали:
— …экипаж машины боевой!!!
А борттехник поливал близкие склоны длинными очередями. Чтобы слышали и боялись.
Когда прилетели, выяснилось, что в ведомого действительно попали. Пуля от ДШК (калибр 12,7 мм) прошила задние створки, отрикошетила от ребра жесткости, пробила один бок пустой бочки из-под керосина и застряла в противоположном, высунув смятый нос.
Эти пули обладали большой пробивной силой. Однажды такая болванка пробила днище вертолета, правую чашку, на которой сидел штурман старший лейтенант В., прошла все слои парашюта и остановилась, ткнувшись горячим носом через ткань ранца в седалище старшего лейтенанта. В горячке боя тот не понял, что произошло, но уже на земле, пощупав твердый бугорок и осознав, что могло быть, упал в обморок. Его привели в чувство и поднесли стакан спирта. После перенесенного стресса даже такая ударная доза не свалила летчика с ног — только успокоила.
Когда пулю вынули из стенки бочки, борттехник Ф., прищурившись, нанизал обе дырки на луч своего взгляда и сказал:
— А знаешь, Феликс, она шла прямо тебе в спину. Если бы не моя бочка, просверлила бы эта пулька дырку тебе под орден — с закруткой на спине…
— Если бы не твоя бочка, — сказал, поежившись, лейтенант М., — мы бы по хребту тихонько проползли, никуда не спускаясь, твою медь!
— Зато теперь бояться будут. А то совсем нюх потеряли!
И в самом деле, чагчаранский маршрут стал много спокойней.