— Я вообще не понимаю, что у нас тут происходит, товарищи офицеры. Что это за боевое подразделение, которое может развалить в считаные месяцы один человек. Командир второй эскадрильи!
— Я! — сказал майор Чадаев.
— Что вы скажете о лейтенанте Ф.?
— Работает без замечаний, товарищ подполковник.
— Интересная формулировка. То он не отдает честь командиру полка — ну просто в упор не видит, то докладывает с трехэтажным матом, то я ловлю его с трехдневной щетиной… Кстати, я поручил командиру звена майору Л. каждое утро проверять лейтенантскую выбритость. Майор Л., доложите, если вам не обидно.
— Постоянно выбрит, товарищ подполковник.
— Второе. Из библиотеки мне поступил список должников. Всех пропускаю, но вот лейтенант Ф. не сдал в библиотеку — вслушайтесь, товарищи офицеры! — подшивку журнала «Театральная жизнь» (откуда это вообще в нашей библиотеке?) и «Современную буржуазную философию»! Теперь понятно, почему вчера случилось то, что произошло. Это я плавно перехожу к третьему. Подъезжаем мы с командующим к 22-му борту. Выходим. Вокруг бардак, ведра, лужи, какой-то пленный француз у костра греется, даже не встал. И в этих условиях подваливает к нам грязный в доску лейтенант Ф. — таких грязных вы никогда не видели! — и докладывает, что он, видите ли, к полету готов! К какому, на хер, полету в таком невменяемом виде, я вас спрашиваю? И после этого командующий вставляет мне дыню за то, что у меня офицеры сами борта моют! А кто, я, что ли, должен мыть? Вы сами знаете, как в крайний год этого… ускорения обострилось национальное самосознание наших казбеков. Если так пойдет и дальше, офицерам придется и в солдатских казармах мыть. Не заниматься же рукоприкладством и прочими неуставными взаимоотношениями, как поступил недавно старший лейтенант К.! Но это трудное положение — не повод позорить весь полк перед командующим. Вот и подумайте всем полком, как сделать из лейтенанта Ф. настоящего офицера — для этого он сюда и прислан. Удивительно, что с его буржуазно-театральной философией не было ни одной предпосылки (плюет через плечо)… Все, свободны! Командиру эскадрильи придумать наказание и доложить. А лейтенанту Ф., геройски помывшему борт, сдать свою именную куртку в музей ВВС — то бишь на склад.
СОН В ЗИМНЮЮ ночь
В наказание лейтенант Ф. был послан в наряд дежурным по стоянке части.
На разводе, к ужасу лейтенанта Ф., выяснилось, что в его наряде присутствует механик Разбердыев — в качестве дежурного по стоянке подразделения. Но делать было нечего, и лейтенант Ф. от греха подальше назначил Разбердыева дежурным по самой дальней второй стоянке, на которой стояли законсервированные борта второй эскадрильи, в полном составе убывшей в ДРА. Потом дежурный Ф. со своим помощником, лейтенантом Л., развели бойцов по стоянкам, поболтались по аэродрому, поужинали в солдатской столовой и отправились в казарму.