Борттехник Ф., у которого от такого полета сердце и другие внутренности прыгали от пяток до горла, конечно, тоже наслаждался, но периодически с тревогой вспоминал о своем грузе — распятом на тросах «уазике» с четырьмя бойцами. После очередной «атаки» по особенно крутой траектории и с перегрузками на выходе он услышал глухой щелчок в грузовой кабине. Потом послышались перекрывающие шум двигателей крики.
— Что они там — боятся или радуются? — сказал командир. — Выгляни, посмотри, может, обделались?
Борттехник открыл дверь в грузовую кабину. Бойцов в «уазике» не было. Выбравшись в салон, он увидел, что все четверо лежат, упираясь ногами в стенки и в бардачки на створках, а руками — в автомобиль, сорвавшийся с растяжек. Лица атлантов были перекошены, тела периодически амортизировали, сжимаясь в такт движениям веселой руки командира.
Борттехник забежал в кабину, вкратце обрисовал ситуацию. Командир виновато вздохнул и перевел вертолет в ровный полет — авиагоризонт замер в нейтральном положении.
Сели удачно. Створки открылись легко, «уазик» с четырьмя измученными бойцами вывалился на полосу, свернул вправо и умчался, очумело виляя На бегу закрыли створки, запрыгнули, взлетели.
А за ними все садились и садились вертолеты. Учения продолжались…
ТРАВА ПО ПОЯС
Магдагачинский полк на ночь был принят аэродромом Средне-Белой. Благоустроенных стояночных мест, конечно, всем не хватило, и большая часть машин разместилась где-то на задворках. Вертолеты гостей стояли в поле среди высокой сухой травы. В Средне-Белой царило бесснежье — поздняя сухая осень посреди февраля. После своей зимы магдагачинцам не хотелось идти в казарму. Поужинав, они вернулись к своим машинам, чтобы поиграть в футбол — скинули меховые куртки и гоняли мяч по желтым шуршащим зарослям под холодным закатным небом.
Борттехник Ф. и правак С., устав от беготни, забрались на 22-й борт и улеглись на откидных скамейках перекурить. Вечерело, прозрачное небо наливалось синими чернилами, пахло степью. Лейтенанты курили, слушая далекий гомон футболистов, гулкие удары по мячу…
Рядом с вертолетом послышалось шуршание травы — кто-то шел вдоль борта. Лейтенант Ф. выдохнул струю дыма в дверь, и тут же в сизом облаке появилось незнакомое лицо. Лицо было в фуражке и с подполковничьими погонами.
— Эт-то что за пожар на борту? — грозно сказал подполковник, поднимаясь по стремянке. — Кто разрешил курить на аэродроме?
Лейтенанты вскочили, борттехник Ф. бросил окурок на пол, прижал его подошвой.
— Звание, фамилия?
— Лейтенант Ф.! — сказал лейтенант Ф., даже не догадавшись соврать.