Коронер, на которого дворецкий, как, впрочем, и на всех остальных, произвел самое благоприятное впечатление, спросил:
– Вас зовут Томас Догерти?
– Да, меня так зовут.
– Давно ли вы служите дворецким в этом доме?
– Почти два года.
– Вы первый узнали, что ваш господин убит?
– Да, мы с мистером Харвеллом.
– Кто это — мистер Харвелл?
– Это личный секретарь нашего покойного господина.
– В котором часу это было?
– В восемь часов утра.
– Где вы нашли покойного?
– В библиотеке, которая находится рядом со спальней. Мы удивились, что хозяин не вышел к завтраку, как обычно, и взломали дверь.
– Значит, она была заперта?
– Да.
– Изнутри?
– Не могу вам сказать, поскольку ключа в замке не было.
– Где лежал мистер Левенворт, когда вы его обнаружили?
– Он не лежал, а сидел за столом, что стоит посередине комнаты, — спиной к спальне, наклонившись вперед и опустив голову на руки.
– Как он был одет?
– На нем была та же одежда, в которой он ужинал накануне.
– Не заметили ли вы в комнате чего-нибудь, что могло бы навести на мысль о происходившей там борьбе?
– Нет, ничего.
– Имеете ли вы основания подозревать, что убийство совершено с целью ограбления?
– Нет, часы хозяина и его портмоне остались не тронуты.
На вопрос, кто находился в доме в то время, когда было обнаружено преступление, дворецкий ответил:
– Обе барышни — мисс Мэри и мисс Элеонора Левенворт; мистер Харвелл; из прислуги — Кэт, кухарка, Молли, горничная, и я.
– Это вся прислуга в доме?
– Да.
– Кто обязан был по вечерам закрывать двери?
– Я.
– И вчера вечером вы их заперли?
– Да, как всегда.
– А кто сегодня утром их открывал?
– Я сам.
– В каком виде вы их нашли?
– В таком же, как оставил вчера вечером.
– И вы нигде не обнаружили открытой двери или открытого окна? Хорошенько подумайте, прежде чем отвечать.
– Все было заперто.
В эту минуту в комнате воцарилась гробовая тишина. Тот факт, что убийца провел всю ночь в доме и если и покинул его, то не раньше чем утром, подействовал на всех удручающе. И хотя я об этом уже знал, подтверждение этого обстоятельства свидетельскими показаниями произвело на меня сильное впечатление. Я начал еще пристальнее всматриваться в лицо дворецкого, чтобы понять, не утаил ли он истину из боязни быть наказанным за небрежное отношение к своим обязанностям. Но Догерти был совершенно спокоен — он открыто и честно смотрел всем в глаза.
На вопрос, когда он в последний раз видел мистера Левенворта живым, Догерти ответил:
– Вчера вечером, за ужином.
– Видел ли его еще кто-нибудь вечером после ужина?
– Да, мистер Харвелл говорил, что в половине одиннадцатого он еще был в комнате хозяина.