– И оказалось, что я плохой вам помощник, не так ли?
Грайс предпочел не отвечать на этот вопрос.
– А вы пытались выяснить, где Клеверинг провел вечер накануне убийства старика Левенворта? — поинтересовался я.
– Да, пытался, но без особенного успеха. Все подтвердили, что он в этот вечер куда-то отлучался из дома, но, когда слуга пришел зажечь огонь в его комнате, он уже лежал в постели.
– Значит, вы не знаете ничего, что могло бы раскрыть его отношение к племянницам?
– Ровно ничего.
– Еще один вопрос: известно ли вам, когда и каким образом он приобрел в тот вечер газету?
– Нет, видели только, как он вышел из столовой, держа в руке «Ивнинг пост», и поспешил к себе в комнату, даже не притронувшись к обеду.
– Однако это похоже на то…
– Это похоже вот на что: если бы Клеверинг был убийцей, то он или вовсе не заказывал бы обеда, или преспокойно съел бы его, после того как прочел газету.
– Значит, вы думаете, что его можно не подозревать в этом убийстве?
Грайс пожал плечами, взглянул на бумаги, торчавшие у меня из кармана, и сказал:
– После того, что вы мне сообщили, мне приходится подозревать его.
– Каким образом вам удалось узнать, что Клеверинг в прошлом году побывал здесь, в Нью-Йорке? — вернулся я к своим расспросам. — Вы узнали об этом в Гофман-хаусе?
– Нет, эти сведения я получил из другого источника, а именно из Лондона.
– Из Лондона?
– Да, у меня там есть друг, и он изредка оказывает мне различные услуги, в которых я нуждаюсь в силу своего ремесла.
– Но как же вам это удалось? Ведь со времени убийства вы не могли успеть получить из Лондона ответ.
– Мне этого вовсе и не надо было делать. Достаточно было телеграфировать другу фамилию интересующего меня лица, и он уже знал, что должен прислать все сведения об этом субъекте, какие только смог собрать.
– Значит, вы телеграфировали ему фамилию Клеверинга?
– Да, я послал шифрованную телеграмму.
– И ответ вами уже получен?
– Сегодня утром.
Грайс вынул из кармана сложенную бумагу и передал ее мне. В довольно объемистой записке говорилось, что Клеверингу 43 года, живет он в Портленд-плейс в Лондоне, вместе со своей матерью. Его ежегодный доход равняется приблизительно 5000 фунтам стерлингов. Состояние это унаследовано им частично от отца, частично от дяди. В 1876 году он ездил в Америку, но вернулся уже через три месяца, так как заболела его мать; о том, чем он занимался в Америке, ничего не было известно. За последнее время замечено, что он стал очень молчалив, всегда с нетерпением ожидает почты и особенно интересуется заграничными письмами. На одном из конвертов, выброшенных в корзину для бумаг под письменным столом, была надпись «Эми Бельден». Бо`льшая часть его американских корреспондентов имеет местом своего пребывания Бостон, но двое живут в Нью-Йорке: имена их неизвестны, но есть предположение, что это банкиры. Указанный субъект привез с собой очень много багажа и часть своего дома обустроил так, словно там должна была поселиться дама, но потом эти помещения опять заперли. Два месяца назад он вновь отправился в Америку и за это время прислал в Портленд-плейс две телеграммы. Недавно от него пришло также несколько писем со штемпелем «Нью-Йорк»; последнее, доставленное пароходом, было отослано из Ф., штат Нью-Йорк.