И вновь она не услышала, как он подошел. Тяжелая рука легла на плечо.
— Не надо никаких слов, — вкрадчивый голос вливался ей в уши. — Все, что бы ты сейчас ни сказала, будет лишним. Есть вещи, которые нельзя передать словами. Только чувства, а они не нуждаются в определениях. Дрожь твоих пальцев скажет мне больше, чем все тома писателей. Скажи мне, Катя, я ведь не ошибаюсь? Ты тоже любишь?
Она подняла голову, чтобы увидеть его отражение рядом с собой, поискала глазами и, не выдержав, обернулась. Его темные, как черные уголья, глаза были неожиданно близко. Казалось, он не дышал, ожидая ее ответа.
Но что говорить? Зачем? Что произошло раньше — он потянул ее к себе и она оказалась в крепких объятиях или она прильнула к нему, заставляя обнять, — было уже не важно. Он покрывал поцелуями ее мокрые от воды и слез щеки, касался зажмуренных глаз, гладил по голове и все бормотал те слова, что действительно были не важны.
Поначалу ее слезы озадачили Виктора, они придавали поцелуям солоноватый привкус. Но потом слезы смешались с одуряющим запахом роз, с ее собственным запахом, и его всегда такая ясная, такая трезвомыслящая голова закружилась. С легким стоном он вынужден был отступить, чтобы не навредить любимой. Потому что почувствовал — жажда обладания Катей смешивается с голодом.
— Я приду к тебе завтра, — прошептал он, стискивая бледную тонкую руку девушки, понимая, что ее надо отпустить, но не в силах это сделать. — Ты будешь ждать?
Она испуганно улыбнулась, закивала, негромко вскрикнула:
— Виктор!
— Я не демон и не ангел, — прошептал вампир. — Я такое же созданное Богом существо, как и ты. Каждый имеет право на свое счастье. Ты моя судьба. Мне никогда не дать тебе в ответ такого же счастья, какое ты мне даришь. Но позволь просто приходить к тебе, быть рядом, и, может быть, когда-нибудь я смогу вернуть тебе хотя бы долю того, что даришь ты.
Катя пыталась удержать его холодную, ускользающую руку, хотела придумать такие же красивые слова, что он только что сказал ей, но ни слов, ни сил у нее уже не было. Она вновь оказалась сидящей на кровати. Как будто стукнуло окно. Виктора в комнате не было. Только юркий сквозняк пробежал по полу и забился под шкапчик.
Слезы сами собой потекли из глаз. Вся не выраженная до этого момента тоска и отчаяние выходили из нее с этими солеными каплями воды. Она плакала, сама не понимая почему. Ведь все хорошо. Она дождалась своего счастья, о котором не написано ни в одной книге, не придумано ни одним писателем.
Катя не успела голову донести до подушки, как уже в окно заглядывал рассвет. От бессонной ночи болела голова, эхо бывших слез чуть резало глаза. Голова была словно перегретый в печке чугунок. Катя с трудом добрела до рукомойника, тяжело оперлась о таз, глянула в плескавшуюся на донышке воду.