— Ух ты, — пробормотала Настя, созерцая ряды узких ящичков, заполненных фотографиями и карточками с текстом. В другом отделении шкафа внизу обнаружились осколки керамики, камней и мрамора. Каждый фрагмент был тщательно пронумерован и снабжен ярлыком.
— А по какому принципу составлен каталог? — поинтересовалась Лиза. — Ну, в хронологическом порядке, по алфавиту или по местам раскопок?
— Не знаю. — Мистер Лоувич виновато развел руками.
Вздохнув, девочка выдвинула ближайший ящик, перенесла его на стол и углубилась в изучение содержимого.
Оказалось, что картотека составлена по тематическому принципу, то есть каждый ящичек — а иной раз несколько — был посвящен конкретному месту раскопок или какому-то артефакту.
Видя, что юные исследовательницы поглощены работой, Родерик вполголоса предложил Марку вернуться к замечательному портвейну, который скучает в столовой. Они отнесли бутылку на оплетенную бугенвиллеей тенистую веранду, расположились в старых, но чертовски удобных ротанговых креслах и приятственно провели пару часов за выпивкой и разговорами.
В ходе этой плодотворной беседы была достигнута почти дипломатическая договоренность, согласно которой таксист Димитриос, обслуживающий отель, каждый день после обеда отвозил девочек на виллу Родерика. Тот встречал их, снабжал лимонадом и отправлялся спать в свой гамак. Подружки довольно быстро освоились в кабинете. Марджори была большой аккуратисткой, и в комнате не было ничего лишнего, не относящегося к работе. Впрочем, Настя углядела на стеллаже несколько фотографий. На одной Родерик (гораздо моложе и не такой тощий и загорелый, как сейчас) обнимал русоволосую женщину. Может, ее нельзя было назвать красивой, но она смеялась, и на щеках ее виднелись ямочки, голубые глаза смотрели на мир открытым и дружелюбным взглядом, а большой рот наводил на мысли о чувственности. Короче, они решили, что Марджори им бы понравилась. На других снимках она была в компании нескольких человек, на фоне раскопок. Видимо, археологи решили запечатлеть один из своих триумфов, ибо каждый держал в руках амфору или горшок или еще какой-нибудь артефакт, и только седой старичок в самом центре прижимал к груди две бутылки шампанского.
Настя спросила Марка, почему он не ездит с ними.
— Вроде бы вы с мистером Лоувичем так хорошо поладили.
Взгляд Марка сделался задумчив.
— Знаешь, он прекрасный собеседник, но, боюсь, долгие годы тренировок сделали из него настоящего профессионала по части выпивки. А я на такой жаре не могу каждый день наливаться мадерой и портвейном, пусть и наивысшего качества.