Он поцеловал Лане ручку, извинился, что был нелюбезен, признался, что не узнал, — ах, это все телефоны, дурацкие устройства, которые никогда не заменят настоящего общения… И разве мог он забыть: Настенька, такая талантливая девочка, а ее мама — такая красавица!
Лана хлопала ресницами, улыбалась и мысленно топала ногами. У всех свои проблемы, и если господин Терещенко мог преспокойно пить кофе и болтать, то ее собственное время было весьма ограниченно.
Перед отъездом она предложила мальчишкам внеплановое кормление. Они поели с удовольствием, и теперь существовала надежда, что часа два-три тетя Рая продержится. Но дорога через пробки съедает значительную часть времени, и нельзя тратить ни минутки попусту.
Лана заказала чай, открыла папку с Настиными рисунками и с нетерпением дожидалась удобного момента, чтобы вклиниться в поток слов, который изливался на нее из уст скульптора.
А Вениамин Терещенко распускал хвост. Женщина понравилась ему чрезвычайно. Он видел ее год назад мельком и теперь удивлялся, как сразу не заметил, насколько она хороша. А какая грудь! А свежесть щек! И этот узел волос… он уже прикидывал, как будет ваять с нее… раньше, не задумываясь, сделал бы просто ню. Но теперь заказчик пошел такой… непростой. Никто не хочет обыкновенную обнаженную натуру. Надо с выдумкой, с изюминкой. И Вениамин Борисович последнее время обдумывал серию скульптурных работ, которые он условно назвал «мифологемами». Честно сказать, господин Терещенко понятия не имел, что этот термин значит. Но слово было женского рода и содержало корень «миф», а потому, с точки зрения творца, вполне отражало концепцию образа. Он будет лепить не просто женщин, он отразит образы современной мифологии. Итак, кем станет эта милая Светлана?
Вампиршей? Не пойдет, типаж не тот. Женщиной-кошкой с планеты Пандора? Очень может быть… Или русалкой? Пожалуй, образ русалки для нее простоват… Задумавшись, он сделал паузу в рассказе о выставке, и Лана не преминула этим воспользоваться.
— Позвольте, я покажу вам, что именно нам нужно воспроизвести в каком-нибудь плотном и увесистом материале, — сказала она.
— В каком материале? — удивился скульптор.
— Плотном и тяжелом. Понимаю, это звучит странно, но… видите ли, пропала вещь, которую нужно предъявить. Показать хотя бы на расстоянии метра. Совсем идеально, если она окажется похожа на оригинал настолько, чтобы обмануть человека, который будет держать ее в руках. Но проблема в том, что у нас нет фото… и никто, кроме маленького мальчика, ее не видел.
Художник нахмурился, и Лана мгновенно смягчила голос, коснулась его руки и, просительно заглядывая в глаза, начала плести паутинку лести: вопрос жизни и здоровья людей… только такой мастер, как вы… никому другому и доверить не смогла бы… (Нельзя же сказать, что она просто не знакома ни с одним другим скульптором!) Вениамин Борисович несколько оттаял и придвинул к себе рисунок.