Но Ната не хотела идти в медицинский, торговый или педагогический. Она мечтала о карьере актрисы. Поэтому она поступала в театральный и провалилась на втором туре. Тогда она пошла на вечерний в пед, под тем предлогом, что хочет помогать семье собственным заработком. И тайком от родителей начала ходить на кастинги, смотры и пробы. Через два года такой жизни она бросила институт, зато научилась пить, курить и трахать все, что движется. Потом поняла, что путь этот может завести в никуда, и, вытащив на свет божий хорошие манеры, французский язык и собственную красоту, устроилась в самую дорогую в городе эскорт-службу.
Для родителей это был шок. Случись дело в начале века, отец, наверное, проклял бы ее. Но советский человек такими патетическими словами оперировал редко. Поэтому он лишь обозвал ее б…. и велел убираться из дома. Наташа пожала плечами, собрала сумку и ушла. Жила на «базе». Надо сказать, во главе компании стоял неглупый человек, и он сумел разглядеть в девушке некий потенциал. Поэтому она действительно работала в основном переводчицей и секретарем, что, впрочем, не отменяло ее обязанностей ублажать клиентов в койке, ежели у них возникали подобные желания.
Степан Игнатьевич был одним из лучших и постоянных ее клиентов. Он почти достиг пятидесяти, жизнь вел напряженную и потому интересовался больше бизнесом, чем женщинами. Однако красивая девушка в роли любовницы и переводчицы (он часто работал с представителями бывших французских колоний) добавляла процессу переговоров некие приятные моменты. К тому же с ней и поболтать забавно, Ната имела хорошие манеры и пусть и не глубокий, но острый ум.
Однажды они возвращались после переговоров, имевших место в загородном клубе для своих (бывший санаторий ЦК). Дорога бежала под колеса джипа охраны и, словно напуганная его черной тяжестью, мягко ложилась под представительский «мерседес». Степан Игнатьевич перебрасывался с Натой шутками, обсуждая особенности внешности и поведения деловых партнеров. Благо внешность и манеры представителя Камеруна давали для таких разговоров богатую пищу. Кроме них, в машине был личный помощник Степана Игнатьевича — Аскер, и еще шофер, имени которого Ната не знала и голоса его ни разу не слышала.
Все шло как обычно, пока не началось светопреставление. Его первым актом стал взрыв спрятанной на шоссе мины. Дорога здесь была приличная, но ремонт на ней производили привычным для всех советских людей квадратно-гнездовым способом, то есть полотно выглядело как залатанная ковровая дорожка. Когда джип с бойцами проезжал по одному из таких квадратов, раздался взрыв, машину опрокинуло на борт и развернуло поперек дороги, так что объехать его было невозможно. Молчаливый шофер «мерседеса» оказался на высоте: он сумел затормозить машину и приткнуть ее к левой обочине, которая представляла собой склон невысокого холма. «Мерседес» еще не успел полностью остановиться, а по его бронированным бокам уже зацокали пули. Аскер, наклонившись, откинул коврик под ногами и нажал неприметную кнопку. В полу автомобиля открылся люк, полный оружия. Он вытащил короткий автомат, убедился, что хозяин лежит на полу, приоткрыл окно и принялся палить по кустам на противоположной стороне дороги.