Крутову хватило и одной, замаскированной под двадцатишестилетнюю, безобидную с виду девицу. Никаких змей в волосах, никакой крови на языке. Только чуткое ухо и зоркий глаз уловят в голосе сходство с лаем собак, а в папке с документами — орудие мести.
— И еще вы совсем забросили программу возрождения регионального машиностроения, — кружила вокруг фурия, — а сроки уже трещат. Остался месяц.
— Как — месяц? — поразился Василий. — Было же четыре.
— Так это когда было? Вы бы еще через год вспомнили, — проворковала Леночка. — До импичмента доиграетесь, дядя Вася. А мне другой шеф не нужен, мне и с таким хорошо.
— Виноват, исправлюсь, — пообещал Василий, чувствуя себя полным ничтожеством.
— Василь Василич, Влад приехал, стоит во дворе.
Влад подвергся остракизму с первого дня работы: без ведома Леночки не то что звонить и входить к шефу — чихнуть не имел права.
Крутов подхалимски улыбнулся:
— Лен, а так ли это принципиально, кто из вас скажет, что он приехал? Хочет Влад мне лично докладывать — пусть докладывает.
— Не по Хуану сомбреро, — осадила легкомысленного шефа помощница, — порядок есть порядок. Каждый начнет соваться к вам, когда захочет, — что это будет?
Богине мести, кары и нечистой совести требовалась жертва, догадался Василий. И она ее назначила. Бедный Влад. Если только… если только за этим яростным презрением не скрывается что-то еще более яростное. Эх, молодость, молодость!
У Василия вырвался глубокий вздох:
— Да ты просто солдафон, честное слово. В армии тебе бы цены не было.
Лицо помощницы осталось непроницаемым.
— Говорит, у него к вам дело. Неотложное.
— Что за дело?
— Не колется, сволочь картавая, — вдруг пожаловалась фурия и сразу стала похожа на обиженную девочку.
Крутов каким-то шестым чувством почуял опасность: Влад без боя сразу сдал позиции, никогда не рвался в кабинет — побаивался лишний раздраконить помощницу. Обычно они с шефом все обсуждали кулуарно, в машине.
— Давай его сюда.
— Угу-угу, сейчас, — с интонациями лечащего врача проворчала Леночка, — пусть записывается к вам на прием.
— Лена, — попытался окоротить помощницу Крутов, — что за детский сад! А если что-то серьезное? Может, речь идет о жизни человека?
— Василь Василич, — Леночка скептически поджала губки, — вы в это верите? Врет он все, цену себе набивает.
— Ничего не понял! — рассердился Василий. — С чего ты взяла, что он врет?
— Ваш любимый водитель мог придумать что-нибудь получше. «Лечь идет о жизни и смелти», — смягчив «р» в точности как Влад, передразнила помощница.
— Так! — потерял терпение Крутов. — Парень порох нюхал, награды боевые имеет, а ты его в сенцах держишь, как прислугу, да еще и дразнишься. Сюда его, и немедленно.