Впрочем, нельзя не признать: если волшебный народец и ощущал свое родство с какой-либо людской нацией, то разве что с ирландцами. Возможно, причиной тому была знаменитая ирландская эксцентричность, а может – вечная склонность ирландцев к бахвальству. В общем, как гласит другая теория происхождения эльфов, спрайтов, гномов, пикси и прочих необычных существ, если волшебный народец действительно связан с людьми какими-то родственными узами, то корни этого родства следует искать на Изумрудном острове, то бишь в Ирландии.
Элфи вызвала на пеленгаторе изображение карты и запустила поиск участков с активным волшебным полем. Разумеется, наилучшим вариантом была Тара, что неподалеку от Лиа Файл, но в такую ночь все приверженцы древних традиций, имеющие пропуск на поверхность, соберутся там и будут водить хороводы вокруг этого священного места, так что туда лучше не соваться.
Однако Элфи повезло. Неподалеку обнаружился еще один удобный участок – прямо на юго-восточном побережье. До этого местечка было нетрудно добраться по воздуху, но не по земле, поэтому люди там появлялись очень редко. Элфи сбавила ход и спустилась на высоту восьмидесяти метров.
Скользнув над ощетинившимся иголками хвойным лесом, она вскоре вылетела на залитый лунным светом луг, который пересекала серебряная нитка реки. Там, на лугу, рядом с излучиной, раскинув величественные ветви, гордо высился одинокий дуб.
Проверив пеленгатором окрестности на предмет каких-либо признаков жизни и решив, что корова, пасущаяся через два поля от луга, не представляет ровным счетом никакой угрозы, Элфи выключила двигатели и ловко спланировала к подножию дерева.
Четыре месяца засад. Даже Дворецки, профессионал до мозга костей, начал побаиваться долгих сырых ночей и больно жалящих насекомых. К счастью, не на каждую ночь выпадает полнолуние.
Все засады, как две капли воды, походили друг на друга. Артемис и Дворецки сидели, скорчившись, в своей защищенной фольгой палатке и хранили гробовое молчание. Дворецки то и дело проверял аппаратуру, тогда как Артемис немигающими глазами смотрел в окуляр перископа. Замкнутое пространство и буквально оглушающая тишина. Дворецки страшно хотелось засвистеть какой-нибудь мотивчик, поболтать о чем-нибудь – о чем угодно, лишь бы нарушить это жуткое молчание! Но Артемис был абсолютно сосредоточен. Никаких разговоров, ничего отвлекающего внимание. Дело есть дело.
Эту засаду они устроили на юго-восточном побережье. В самом труднодоступном месте. Дворецки пришлось трижды сбегать к джипу, чтобы перетащить все оборудование через два поля, одно болото и один ручей. Его ботинки и брюки были испорчены раз и навсегда. А сейчас Дворецки сидел в палатке и с мрачным удовлетворением ощущал, как болотная вода, вылившаяся из ботинок, потихоньку подползает к его заду. Артемис каким-то чудом ухитрился остаться безукоризненно чистым.