Валь-Жальбер, в тот же день
Эрмин спряталась в заброшенном доме, дверь которого оказалась взломанной. Он находился в квартале, примыкавшем к целлюлозной фабрике, — ныне самом пустынном месте Валь-Жальбера. Дома кое-как выдерживали натиск снежных метелей и сильных весенних дождей, но краска на дереве растрескалась. Влажность постепенно завладевала деревянными постройками, поднимаясь от фундамента, каждую весну заливаемого паводками, все выше и выше.
Сжавшись в комок на кухне, дощатый пол которой был покрыт прошлогодними осенними листьями, девушка рыдала. Она убежала от настороженных взглядов Бетти, от смеха Шарлотты и от знакомого запаха, который всегда витал во дворе Маруа в конце лета, — смесь запахов соломы, перепаханной земли и чисто выстиранного, еще мокрого белья. Содержание письма уничтожило в душе Эрмин все чувства, которые зиждились на доверии и невинности. Она ощущала себя грязной, оскверненной, порочной.
«А ведь я так мечтала иметь семью, иметь мать и отца, как все другие дети! Наивная, глупая девчонка! По крайней мере, Элизабет и Жо были достойными родителями», — повторяла она про себя в гневе, который не находил выхода.
Без конца вспоминала она красивое лицо Лоры, ее ярко-розовую помаду, светлые волосы, тщательно подкрашиваемые раз в три месяца в одной из парикмахерских Роберваля. Вспомнилась ей и вызывающая округлость материнской груди, и тонкая талия, и чуть тяжеловатые бедра. И эта все еще очень соблазнительная женщина продавала свои прелести, когда ей было всего двадцать лет! Не имея опыта интимной жизни, Эрмин тем не менее знала о ней достаточно, чтобы представить себе сексуальный акт. Когда же она вообразила свою мать отдающейся многим мужчинам, ее затошнило.
Девушка встала и, пошатываясь, дошла до покрытой серыми пятнами раковины, в которую ее и вырвало. Прижавшись спиной к деревянной стене, устремив взгляд в пустоту, она сказала вслух:
— Я ненавижу тебя, мама. На этот раз я не прошу. Ты бросила меня, ты предала меня, ты мне врала. Всегда врала. Мне давно нужно было догадаться — сколько раз ты колебалась, не отвечала прямо на некоторые мои вопросы. Ты не позволяла мне писать Шарденам. Теперь я прекрасно понимаю почему.
Единственное, чего сейчас хотелось Эрмин, — это находиться как можно дальше от своей матери.
«Я не желаю ни видеть, ни слышать ее. Господи, а ведь она без конца меня целовала, иногда я спала с ней рядом… Как она мне противна! Как я стыжусь ее!»
Эрмин вышла на крыльцо и осмотрелась, потом спустилась по ступенькам и направилась к фабрике, рискуя встретиться по пути с Жозефом, который теперь в одиночку следил за порядком в фабричных помещениях и работой генератора тока. Бесшумно, как кошка на охоте, девушка обошла складские постройки.