Прошло много часов, прежде чем прикосновение веточки к щеке заставило девушку проснуться.
— Мин, дорогая, моя певчая птичка, вставай!
Она приподнялась на локте и увидела лицо Тошана в нескольких сантиметрах от своего лица. Голова его и плечи были очерчены ослепляющим золотистым светом.
— Где мы? — пробормотала она. — Ты развел костер?
Сев в санях, она залюбовалась пылавшим неподалеку костром. Собаки, с которых Тошан снял упряжь, лежали на снегу. Вокруг саней огромные рыжие стволы деревьев уходили в темноту.
— Я устроил нам лагерь среди лиственниц, — сказал Тошан так, словно это имело огромное значение. — Эти деревья очень стары и полны мудрости. В нескольких шагах под панцирем льда журчит источник. Я пробил во льду полынью и сейчас наберу воды.
Эрмин встала. Торжественный тон мужа поразил ее. Она прошлась вокруг костра, чтобы размять ноги. Ведомая ощущением полноты жизни, не знакомым ей ранее, девушка нежно прикоснулась к коре лиственницы.
— Ты прав, — сказала она вдруг. — Здесь нам будет лучше, чем в гостинице. Здесь все так безмятежно…
— Белая сова показала мне сюда дорогу, — отозвался Тошан, который как раз склонился над санями.
Рядом с костром юноша поставил свои вещи — ящик и узел — и сумки Эрмин. Она увидела, что он разворачивает и встряхивает тяжелый кусок ткани, оказавшийся разноцветным одеялом.
— Я стелю нам постель, — добавил он. — Ты все еще голодна?
— О да! Я приготовлю ужин.
Девушка встала на колени на медвежью шкуру, которую расстелила поверх обледеневшего снега. Радуясь как ребенок, она стала выкладывать собранную заботливой Мирей провизию. Экономка догадалась положить две столовых салфетки в черно-белую клетку, льняное полотенце, вилки и ложки.
«Как далеко отсюда до дома! — сказала себе Эрмин. — Мне кажется, что я уехала много дней назад, а ведь на самом деле еще утром я пила кофе в гостиной, в Валь-Жальбере. Если бы мама меня видела! Мне до сих пор не верится, что так же они жили с отцом, лица которого я никогда не увижу. Я не слишком огорчилась, узнав о его смерти, но это неудивительно. Я его не знала…»
Тошан подошел, присел на корточки рядом с ней и принялся открывать бутылку хвойного пива, стоявшую между двух баночек с консервами.
— Нужно поджарить колбаски, — сказала ему Эрмин. — Но я не знаю как.
— Нанижи их на ветку и подержи над углями, они быстро поджарятся. Но смотри не обожгись. Я не хочу, чтобы ты испытала эту боль. Огонь — странная штука: он столь же благотворен, сколь и опасен.
Эрмин нерешительно улыбнулась, очарованная красотой юноши. Длинные черные волосы, которые он не стал связывать, смягчали надменные черты лица. Она невольно залюбовалась красотой его темных сияющих глаз, его пухлыми губами. По сравнению с ним она чувствовала себя невзрачной.