«Если я не найду завтра Вилли, — думает Банан, — то мне кранты…»
Бар называется «Moonlight driver», стойка прямо под навесом на улице. Банан помог Марине взобраться на табурет и почувствовал, что его ладони стали потными.
— Что будешь пить? — спросил он.
— Немного виски! — расслабленно ответила она и достала из сумочки сигарету.
Где-то в небе, совсем рядом с улыбающимся шаром полной луны, открылись дополнительные отверстия, и очередная порция веселящего газа хлынула на город Бодрум, некогда Галикарнас.
Перед ними поставили два стакана с виски. Банан рассчитался и подумал, что ничего не бывает просто так, видимо, это тоже входит в неведомые планы того, кто все затеял.
За стойкой на стене висела афиша, напоминающая о nightmare party МС Адамастора.
По крайней мере, ему будет с кем туда пойти!
Она всегда хотела уехать и почти никогда никуда не уезжала.
Не потому, что не могла — боялась, как и всего в жизни. Хотя будучи Скорпионом по гороскопу, внешне вела себя совсем иначе — смело, нахраписто, временами развязно и вызывающе: лишь бы никто не заподозрил ее в том, что она боится.
Родителей, мужчин, начальников — когда в ее жизни появились начальники — и даже подруг.
А чтобы меньше бояться, она вывела для себя особый жизненный закон, по которому всё в этом мире есть просто сделка.
Родителям хотелось, чтобы она была достойной дочерью, — она, насколько это получалось, и была такой, даже когда ей исполнилось двадцать, затем двадцать пять, она продолжала быть примерной девочкой, но это стоило родителям ежемесячных пожертвований, а когда они не поступали, то она просто переставала им звонить.
Что касается мужчин и начальников, то эти два понятия в ее жизни стоило объединить, она спала со всеми мужчинами, которые были ее начальниками, а значит, что и со всеми начальниками, которые были мужчинами.
Женщин она боялась еще больше, потому что на самом деле ее тянуло именно к ним, может, из-за того, что была она не просто стройной, а худой, с маленькой грудью и еле заметными сосками, да и между ног у нее было не так уж чтобы совсем просторно, и каждый второй самец — а все мужчины однозначно самцы — делал ей больно, пусть даже потом на смену боли приходила вначале та теплая, а затем и обжигающая волна, лучше которой временами она ничего не могла представить.
И на какое-то время это мирило ее с собой.
Но только — на какое-то время, пока она опять не начинала думать, что всем надо от нее лишь одного: обидеть, унизить, попользоваться, заплатив при этом как можно меньше.
Последний начальник попользовался ею дома, потом взял с собой на очередные переговоры в Барселону, а там внезапно решил расплатиться с ней на всю последующую жизнь. Купил билет на самолет, заказал место в автобусе, оплатил проживание в Бод-Руме, и даже сделал так, что на месте ее ожидал еще один билет — уже домой.