А вместо ведущего в студии — лицо Палтуса. Тот тоже улыбается и пристально смотрит на Банана. С большого экрана и с десятка тех, что поменьше.
— Тебе чего? — говорит Банан.
Продавец отрывается от телефона, смотрит на Максима и вновь продолжает разговор.
Палтус не отвечает, зачем-то подмигивает и начинает странно приплясывать.
— Эй, — говорит Банан, — что с тобой?
Тот ухмыляется и выпаливает в ответ:
Типа в позе эмбриона ты валяешься зря!
Ты какого добермана прикатил за моря?
Забашлял и типа круто все теперь у тебя?
Мелко плаваешь, брателло, говорю тебе я!
Банан недоуменно крутит головой.
Это уже было.
Именно с этого все и началось.
И больше этого быть не должно!
А Палтус продолжает, перескакивая сразу через несколько строк:
Отобью тебя о скалы, осьминог-дурачок,
Словно палтуса поймаю я тебя на крючок!
Ты лежишь, как эмбрион, во тьме белеет нога,
Сразу видно, мазэфака, не сечешь ни фига!
— Перестань, — говорит Банан, — это не твоя песня!
Палтус останавливается и переводит дух.
Видно, что он вспотел, на лбу крупные капли, глаза лихорадочно блестят.
— Была не моя, — слышится в ответ, — стала моя!
Справа, где все еще вещает Sky-TV, раздается недовольное гудение.
Наводнение прерывается, экраны мельтешат наглой сероватой рябью.
Продавец заканчивает разговор, смотрит в ближайший к нему телевизор, спокойно достает какие-то бумаги и начинает просматривать.
Палтус уже не смотрит на Банана, заметно, что его больше интересует человек, возникший сейчас одновременно на десятке телеэкранов.
Бритоголовый афро-американец, пристально вглядывающийся в лицо Палтуса.
Банан знает его, именно он несколько недель назад ударил его в живот, сказав при этом:
— Никогда, ты слышишь, никогда не говори при мне этого слова — негр!
— Это он, — сказал Банан Палтусу, — он украл у меня ампулу!
— Это не ампула! — ответил Вилли. — Вы сами не знаете, что это!
— Отдай! — кратко сказал с экрана Палтус. — Это совсем не то, что тебе надо!
Вилли засмеялся.
Несколько телевизоров замигали, потом погасли.
Продавец отошел от своей стойки и начал нажимать кнопки.
Один, второй, третий…
Все нормально, Вилли опять во всех справа.
Как и Палтус — слева.
— Не отдам, — говорит Вилли, — да этого уже и нет у меня!
Палтус перестает улыбаться и вновь выпаливает:
Да, я круче всех на свете, только в царство теней
Я ушел, а на планете не оставил детей!
Как вернешься ты домой, найди стеклянный предмет.
И шикарную чиксу с крутым набором гамет.
— Понял? — спрашивает Палтус.
— Это моя песня, — говорит ему Вилли, — а раз песня моя, то и глаз мой!
— Чья это песня? — спрашивает Палтус у Банана.