Банан молчит и умоляюще смотрит на Палтуса.
— Вон пласты! — говорит Палтус, кивая на шкаф в углу. — А я пока чай подогрею.
Но просто так ничего не бывает.
Максим запускает Yandex и тупо пялится в пустое окно поиска.
Банан подходит к шкафу, у него трясутся коленки. Четыре полки, заставленные пластинками. Он берет одну наугад. Белый конверт. Белый-белый. И спереди и сзади.
— Это очень хорошая пластинка! — авторитетно рекомендует Палтус.
Максим отхлебывает еще пива, набивает в поисковой строке два слова: «Израильские чаты».
И нажимает на «поиск».
Один из тинейджеров плетется к стойке.
Yandex выдает четыре с чем-то тысячи результатов.
Тинейджер заказывает большой стакан колы и идет обратно.
Банан достает из конверта пластинку.
Там есть еще одна.
— Это двойной альбом! — говорит Палтус. — Хочешь послушать?
Банан робко кивает.
Максим оценивает результаты поиска и, повинуясь прихоти, кликает на забавное слово «Пингвин».
По телевизору видел недавно — белая манишка, черный фрак.
Пингвин задумывается, а потом семенит вдаль по белому льдистому полю.
Палтус опускает на пластинку адаптер. Мартышка сидит в кресле с ногами, очевидно, не впервые.
— Слушай, — говорит Палтус. — Вот эту я особенно люблю!
Банан прислушивается.
She's not a girl who misses much,
Do-do-do-do-do-do, oh, yeah.
She's well acquainted with the touch of the velvet hand
Like a lizard on a window pane…
Пингвин открывает клюв, и оттуда на белый искрящийся снег смешно сыплются мелкие черные рыбешки слов.
За окном дождь, Максим допивает пиво и идет за второй порцией.
За столиком напротив тинейджеров сидит симпатичная девица и месит пальцами клавиатуру.
Упоенно и сосредоточенно, будто играет на рояле.
На пианино, на органе.
В крайнем случае на синтезаторе.
Одна рыбешка ведет себя вызывающе — подпрыгивает, бьет хвостом, разевает рот.
Максим подхватывает ее и читает:
httр://www.souz.co.il/chat/
Коротко и ясно.
Три дабл-ю, точка, союз, точка, ко, точка, ил, слэш.
Чат.
Слэш.
Ил — это Израиль.
Чат — это то, что ему и требуется.
Израильский чат.
Сейчас он с кем-нибудь поболтает, хотя до сих пор не имеет представления, что и кому хочет сообщить. И что хочет услышать в ответ. Банан садится на пол рядом с правой колонкой. Она не так уж много потеряла, Ду-ду-ду-ду-ду-ду, о, йе, Она хорошо знакома с касанием бархатной руки, Как ящерица на оконном стекле…
И дальше: Мужчина в толпе с разноцветными зеркалами, На подбитых гвоздями ботинках, Его глаза лживы, а руки движутся сверхурочно…
Естественно, ничего подобного Банан не слышит, в динамиках звучат совсем другие слова: