Но не буду забегать вперед.
Летчик Ляпидевский впервые воспользовался ездовыми собаками. Он лежал на нартах, а каюр, подбадривая резвых псов, то бежал рядом с ними, то вскакивал на санки. Ветер прибил: снег, белым панцирем покрывший тундру. Нарты легко скользили по твердому насту. За день проходили по нескольку десятков километров, останавливаясь на ночевку в ярангах редких чукотских селений.
Яранга — круглый шатер из моржовых шкур. Он делится на две половины. В первой обычно держат собак, мясо добытого зверя. Во вторую, жилую, нужно пролезть на четвереньках, под особым пологом. Тесное жилище отапливается и в то же время освещается нерпичьим или моржевым жиром, горящим на казанке.
Ляпидевский, совсем разболевшись, лежал на шкурах, не замечая ни духоты, ни жары. С трудом он отвечал на расспросы чукчей. Его каюр, немного знавший по-русски, был переводчиком. Чукчи очень любопытные и любознательные… Вопросы Анатолянгину, как быстро «окрестили» летчика, сыпались один за другим. Особенно интересовались самолетами. Чукчей чрезвычайно увлекает техника, к которой они очень восприимчивы. Даже в то время, не зная грамоты, они прекрасно управлялись с лодочными моторами, ремонтировали их. Был случай, когда во время охоты во льдах сломался винт моторного вельбота. Чукчи выточили вручную, конечно, новый винт из моржовой кости и продолжали охоту.
В тундре новостей немного. Люди здесь все держат в памяти, всем интересуются. Молва — этот телеграф тундры — разносит события с колоссальной быстротой. Когда Ляпидевскому приходилось останавливаться на очередную ночевку, он поражался, откуда в новом стойбище уже все знают об Анатолянгине.
Неделю длился этот «собачий перелет». Летчик хорошо познакомился с местами, над которыми ему пришлось потом летать.
В бухте Провидения усталый и больной Ляпидевский тотчас же приступил к подготовке второго самолета. Это было 18 января. Но только… 6 февраля смог он подняться в небо. Все эти дни неистовствовала такая злобная пурга, что и носа не высунешь за двери.
Как только показалось тусклое солнце, АИТ-4 взлетел. Дошел до мыса Дежнева, но внезапно налетевшая пурга заставила повернуть обратно.
Ляпидевский посадил машину па лед залива Лаврентия, неподалеку от культбазы.
День за днем мела пурга. Белая мгла кружилась непрестанно. Снежные заряды, вихрясь, налетали один за другим, без всякого перерыва. Бортмеханик, отправляясь к самолету, занесенному снегом в двадцати шагах от культбазы, вынужден был брать с собой чукчу-проводника..
Тринадцатого февраля Ляпидевский, сидя на койке в каморке начальника культбазы, бренчал на гитаре, когда ворвался облепленный с головы до ног снегом радист. Он кричал: