— Мне приходится летать так, как будто я везу молоко, — жаловался он.
Глубокая горечь чувствуется в иронической надписи, сделанной им на обороте своей фотографии того времени:
«Бывший военный летчик.
Истребитель.
Когда-то летал. Сейчас подлетывает на «юнкерсе».
Скучно и грустно смотреть на вас, Валерий Павлович.
Самолет вам не подходит по духу.
Ну, а в общем — катайте пассажиров. И то хлеб!»
В план первой пятилетки было включено создание мощной авиационной промышленности. Предстояло увеличить производство самолетов для обороны страны и ее хозяйственных нужд и преодолеть отставание в авиационной технике. Росла потребность в опытных смелых летчиках.
Вспомнили и о Чкалове. Не малую роль в этом сыграли его старые друзья, в том числе и бывший инструктор, обучавший его летать, — Михаил Михайлович Громов, только что совершивший блистательный перелет на самолете «Крылья Советов» по европейским столицам.
Валерий Павлович вернулся в военную авиацию, поступил в Научно-исследовательский институт Военно-Воздушных Сил.
Я познакомился с Чкаловым в 1933 году па одном из московских аэродромов.
Только я приземлился и вышел из самолета, как ко мне подошел широкоплечий человек в темно-синем костюме и серой фетровой шляпе. Он протянул мне руку:
— Давай, Водопьянов, познакомимся… Я — Чкалов.
«Так вот ты какой!» — подумал я.
От крепкой, коренастой фигуры Чкалова веяло большой и спокойной силой. С интересом разглядывал я его лицо, покрытое густым загаром, мужественное, энергичное, словно вылепленное талантливым скульптором.
Мы обменялись крепким рукопожатием.
— А у меня к тебе просьба, — улыбаясь, сказал Чкалов. — Выручи, пожалуйста. Видишь, какое дело! Приехала моя землячка-колхозница, — кивком головы он показал на стоявшую неподалеку пожилую женщину, — Просит покатать ее по воздуху. А куда же я ее посажу? Ведь у меня истребитель! Одноместный… Дай свою машину на полчасика, а?
Прямо скажу, передоверять машину без разрешения начальства я не имел права. Самолет ведь не велосипед, который можно дать товарищу покататься. Но такому летчику, как Чкалов, я не мог отказать и был уверен, что начальство за это сильно ругать не будет.
Чкалов надел мой летный шлем, а на мою голову нахлобучил шляпу.
Когда бортмеханик стал привязывать землячку Чкалова ремнями, она спросила:
— Что это вы меня так прикручиваете? Вот здесь есть трубочки — я за них буду держаться.
— А вы знаете, с кем летите? Это такой летчик! Я бы — и то привязался…
Но волжанка оказалась не из тех, кого можно напугать. Она улыбнулась:
— Я верю своему земляку.