Екатерина усмехнулась:
— Сенат и того не ведает, сколько вообще людей в Российской империи.
У Орлова вдруг загорелись глаза:
— А ежели на наши земли из Европы народ пригласить?
— С ума сошел?! — Панин не сдержался, хотя понимал, что может обидеть фаворита. — Свои земли раздавать?
— Не раздавать, а пригласить жить, но так чтоб наши законы признавали, нам за землю платили…
Екатерина чуть задумалась.
— Нет, тогда уж все права давать, только требовать, чтоб местным ни в чем не мешали. Если не дать, так они землю быстро испоганят и уйдут. Нет, надо просто селить на пустых землях. Одно требование быть должно: веру свою не навязывать!
— Ага, а они расплодятся и вовсе Россию захватят!
Императрица рассмеялась:
— Гриша, вот это захватить… Просто селить надо не под Петербургом или Москвой, а вон у Волги землицу давать. В Голштинии много народа безземельного, и в Саксонии найдется, и по всей Европе. Кроме того, заводы чахнут, потому как рабочих нет. Немало европейцев и на заводы бы пошли…
Результатом этих бесед оказался манифест о переселении в Россию иностранцев, а летом следующего года и учреждение «Канцелярии опекунства иностранцев», президентом которой императрица и назначила Григория Орлова. Гришка ходил важный, за дело взялся весьма споро и толково, правда, Екатерина боялась, что это только сначала. Не зря боялась, пока подпихивала фаворита, тот работал, как забывала контролировать, ленился. Он быстро загорался делом, но быстро и остывал к нему.
Об этом деле и напоминала Екатерина Григорию в Риге и Митаве. Курляндия хоть и не перенаселена, но охотников перебраться в более теплые и благословенные места найдется немало, к тому же нужно было обговорить с Бироном, которого Екатерина, вернув из ссылки, снова сделала герцогом Курляндским, чтобы из Европы желающих перебраться пропускал беспрепятственно, не оставляя у себя самых крепких.
Бирон, конечно, не слишком горел желанием отдавать крепких людишек, а потому затянул свою канитель, мол, к чему к Волге гнать, когда можно и в Курляндии оставить, здесь тоже людей не хватает…
Теперь Орлов увлекся идеей с прибалтийскими землями. Екатерина вздохнула: кавалергард есть кавалергард, какие ему канцелярии да заседания… Почему-то вспомнился Потемкин. Вот этот мог бы… Да только камер-юнкер предпочел вольную жизнь, уехал и даже не попрощался…
Хотела поинтересоваться, где там герой-пересмешник, да сначала несварение отвлекло, потом другие дела.
Осенью 1763 года из Польши пришло известие о смерти короля Польши Августа III. Это означало, что польский трон свободен. Екатерина немедленно приняла меры, в ход пошли подкуп, всевозможные обещания, награды, даже угрозы, чтобы новым королем избрали Станислава Понятовского.