— Ладно, пошли наверх, — сказал я, вытаскивая из стола пачку листов бумаги и мешочек с холостыми патронами.
Снарядил барабан револьвера, пересыпав боевые патроны в карман, и пошел на палубу, на привычное место на корме. Воткнул первый лист в зажим, отошел на несколько шагов. И чуть не упал, столкнувшись с Пламеном.
— Можно посмотреть? — с ходу спросил он.
— Посмотреть? — переспросил я.
Вот только зрителя мне не хватало. Не люблю праздного любопытства, особенно когда его кто-то проявляет к моей персоне.
— Ага.
— Не, посмотреть нельзя, — сказал я решительно. — Поучаствовать можно, только приветствуется.
— А я так не умею! — парнишка даже отступил назад.
— Вот и учись. Доставай ствол, высыпай патроны, — я выставил мешок с холостыми на канатный ящик за рубкой, вроде как приглашая пользоваться не стесняясь.
Пламен был вооружен и револьвер носил на себе, причем явно с гордостью. Хороший револьвер, пусть и не из самых мощных. Пока ему по возрасту не положено было носить, но в составе экипажа он вроде как официально повзрослел. Стрелять здесь умеют все, но "уметь стрелять" и "хорошо уметь стрелять" вещи все же разные. Пламен покуда просто "умел".
— Тогда делай как я, — я встал левее, уступив ему место. — Пока не снаряжай, понял?
— Ага, — он выбросил патроны из своего оружия в ладонь, а потом ссыпал их в подсумок на подтяжках.
— Тогда начнем с извлечения из кобуры. Покажи, как ты это делаешь.
Яхта шла вдоль берега еще двое суток. За это время географы описали две бухты и половина первой задачи от брата Иоанна была выполнена, оставалось еще в будущем пройти от Новой Фактории на запад. После Собачьего мыса, названного так в честь того, что на экипаж купеческого лихтера, высадившегося здесь впервые, напали дикие собаки, яхта изменила курс на юго-восточный. И пошла, по плавной дуге огибая группу Скалистых островов, между которых не каждый шкипер ходить решается, название у них не просто так появилось.
Путешествие шло спокойно, разве что кок Серега, удивший рыбу с кормы, выловил довольно крупную, метра на два, белокрылую акулу. К съедобным эту рыбу отнести никак не получалось, так что крюк из нее вырвали, хоть и с большим трудом, с немалым куском плоти, а саму рыбину вышвырнули за борт. Потом кок выловил пару барракуд и несмотря на кислые физиономии экипажа, потащил их на разделку, заявив:
— Все равно ничего путного сегодня не клюнет, я знаю.
Барракуду точно особо вкусной не назовешь, но со специями нормально, есть можно.
Чтобы экипаж не застаивался, несколько раз объявлял учебные тревоги. Никто, кроме Игнатия, не ворчал, но и он делал это не искренне, а исключительно в силу статуса. Постепенно прикинул, какие должны быть временные нормативы, после чего тревоги были уже с секундомером. Правда, в норматив пока не укладывались.