У нее уже давно сложился образ идеального мужчины, с которым она соединила бы судьбу. Да, он должен быть умным; да — ответственным; да — сильным, смелым и решительным, порядочным и добрым. И конечно, привлекательным внешне. Что это за предубеждение, мол, мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны? Идиотизм. Ей не нужны никакие обезьяны. Неандертальцы и австралопитеки, впрочем, тоже. Одного только Эдика ей хватило на всю оставшуюся жизнь… Так что эта высокая планка стала своеобразным барьером, заслоном от проникновения в заповедные кущи ее одинокого сердца козлов всех мастей…
Кризис девяносто восьмого года разнес вдребезги весь ее прибыльный бизнес. В то лето она взяла взаймы довольно крупную сумму в долларах на развитие производства… Чтобы покрыть долг, Алиса вынуждена была продать и ателье, и квартиру, приобретенную в лучшие времена. Как и многие, она оказалась отброшенной назад, к той отправной точке, с которой некогда начинала. Чтобы как-то раздобыть денег, она снова вынуждена была сесть за вязание. Ну и как водится в таких случаях, большинство поклонников, обивавших раньше ее порог, моментально испарились.
Одна из клиенток, не понимая истинных причин переживаний Алисы, однажды в откровенном разговоре за чашкой чая сказала: «Ну что ты маешься? Ты зарабатываешь неплохие деньги, так заведи себе мальчика, пусть ублажает… В конце концов, в этом нет ничего зазорного, теперь многие состоятельные женщины так делают…»
Еще лучше! Целыми днями она пашет на пределе человеческих возможностей, чтобы скопить на ремонт будущей новой квартиры, которую она не оставляла надежды рано или поздно приобрести. А машина! На техническое обслуживание и бензин уходит уйма денег! С какой стати она должна делиться своими кровными с каким-то молодым трутнем? Что там за неземное удовольствие может доставить ей купленный бойфренд? Она еще не до такой степени выжила из ума и оголодала без мужской ласки, чтобы платить за секс.
В целом все шло нормально: она почти не страдала от одиночества; она почти была довольна жизнью; она, прошедшая нелегкие испытания и познавшая цену красивых слов и обещаний, словно законсервировалась в собственном соку, чтобы сохранить себя, чтобы выжить и преуспеть. Но почему-то у Алисы перехватило горло от внезапно нахлынувших воспоминаний с истекшим сроком давности, и стало себя до странного жаль. У нее даже задрожали руки. Почувствовав, что вот-вот хлынут слезы, она свернула с дороги и, остановив машину у тротуара, упала на руль, содрогаясь от горьких рыданий…