— Ладно! — выдохнул Горюнов. — Найду у кого из приятелей перекантоваться!
— А я завтра к маэстро Меризи схожу, порасспрошу его обо всем, — тихо улыбнулась Лиза.
Александр ушел. Девушка села на свой, теперь уже единственный табурет, и заплакала. Было от чего: о свадьбе Сашенька и не заговорил больше…
Наутро отправилась Лиза в театр. Но все Эрмитажное крыло было закрыто. Знакомый дворник Сидор в коротком козьем тулупе сметал снег со ступеней служебного входа и, видно, простыл или устал, потому что погнал Лизу прочь:
— Нечего ходить тут! Все закрыто. Сама знаешь — спектаклей нет. Каникулы. По-нашему — простой. Государыня отъехать изволили в Гатчину. Весь двор за ней хлынул. Кому спектакли-то показывать? Некому!
— Но ведь маэстро Меризи говорил, что и в каникулы будут спевки, — пробормотала Лиза.
— Да, лопотал что-то иностранец, — согласился Сидор. — Но мы по-ихнему не разумеем. Ежели он тебе нужен, сама к нему сходи. Нижние коридоры в Гатчину не звали. Может, и он здесь остался, твой иностранец.
Лиза обежала вокруг театра, собираясь для храбрости с духом, и пошла к служебному крыльцу, предназначенному для самых мелких служащих. Это для нее, Лизы-подкидыша, Антонио Меризи — уважаемый композитор, для императорского же двора — не велика персона.
Антонио действительно не взяли в Гатчину. Пригласили немецкую театральную труппу с немецкими же певцами, композиторами и музыкантами — наследник Павел Петрович обожал все прусское. Сначала Меризи обиделся, а потом подумал: ну и пусть! Жалованье все равно идет. А не видеть пару недель заносчивых и чопорных лиц придворных, презирающих композитора только за то, что он вынужден добывать себе пропитание собственным трудом, это тоже своего рода счастье. Ну хотя бы отдых от их презрения.
К тому же Меризи должен был поскорее закончить важную работу. Императрица Екатерина сочинила либретто оперы «Прекрасная Галатея» и пожелала услышать ее постановку через два месяца. Пока все в Гатчине, Антонио может спокойно сочинять, а костюмеры и декораторы шить костюмы и рисовать декорации. В сущности, опера уже почти готова, так что даже назавтра можно собрать певцов на черновую репетицию. Уж за такое-то время они, с Божьей помощью, выучат партии. Случалось учить и за неделю!
В дверь Антонио постучали. Вошедший коридорный объявил:
— К вам госпожа Невская! Изволите принять? Композитор вскочил из-за инструмента, коряво произнося по-русски:
— Да-да!
Лиза прямо с порога начала свою приготовленную речь. Она заранее составила вопросы, которые надо было задать. Главное, не дать маэстро опомниться, а то он и отвечать не захочет.