С утра девушка тщетно разыскивала маэстро Меризи и герра Шульца. Но Шульц уехал к тяжелому больному, а маэстро нигде не было видно. Лиза только узнала, что ночью к нему прискакал какой-то неизвестный мужчина, одетый по чужеземному. Они о чем-то кричали и спорили, но все по-своему. Так что никто из слуг ничего не понял. И отсутствие Меризи тоже было не к добру.
Так и вышло. Едва Александр и Лиза обошли вокруг аналоя, едва священник наконец-то объявил их мужем и женой и все начали подходить с поздравлениями, Голобородко, вскочив на непонятно откуда взявшуюся скамеечку, вдруг прокричал:
— Вот и прибавилось холопов среди сценических! Поздравляю, матушка!
И князь бухнулся на колени перед императрицей, целуя ручку.
Екатерина вырвала руку и прошипела:
— Чего несешь? Каких холопов? Певцы они — певческая семья.
Голобородко заулыбался во весь рот:
— Крепостные они отныне и навсегда. Сей молодец не имеет от графа Шувалова бумаги на освобождение от крепости. А сия девица, вышедшая за крепостного, и сама крепостной становится!
Вперед выступил князь Бельский:
— Ну это еще бабушка надвое сказала! Вернется граф Шувалов и все уладит.
— А коли не вернется? — взвизгнул Голобородко. — Мне вчера сказывали, на него в неметчине разбойники напали и зарезали.
Александр кинулся к Голобородко:
— Того быть не может! Врешь ты!
— А ты мне не тычь! — гаркнул Голобородко. — Холоп не волен князю тыкать!
И тут в закрытую дверь церкви застучали. Послышались звуки потасовки, словно кто-то расшвыривал стражников. Деревянные створки затрещали и разлетелись в дребезги. В церковь прямо в грязной собольей шубе ввалился громадный граф Шувалов.
— Не волен, говоришь? А я волен? — заорал он, приближаясь к Голобородко. — Ах ты, гад! Разбойники меня, вишь ли, зарезали. Да я сам кого хошь зарежу. Вот хоть бы тебя!
И граф кинулся на князя. Удар попал точно в цель. Скула Голобородко съехала куда-то, а сам он осел на пол.
Императрица вскрикнула, но в непонятном восхищении уставилась на громадные кулаки графа.
— Вот это мужчина! — ахнула она. — Что ж ты не ответишь, князь?
Голобородко, тяжело поднимаясь, закудахтал:
— Это ж варвар, матушка!
Екатерина, все еще восхищенно глядя на огромного Шувалова, отрезала:
— Какая я тебе матушка? Я еще не стара, а очень даже молода!
И тут граф Шувалов сделал вовсе невиданное: звонко чмокнул императрицу в щечку:
— Да у меня сватья — истинная молодица! Гляди, какова красавица! — И граф чмокнул Екатерину в другую щечку.
Екатерина, нисколь не смутившись, проговорила:
— По-родственному, Шувалов, по-родственному.