Но там — дом. Там — театр. Пусть в нем частенько заправляют голобородки, но там сцена, на которую Лиза вышла впервые в жизни. Там зрители, которые аплодировали ей, когда она пела итальянские, немецкие и французские оперы. Но, Боже, как они рукоплескали ей, когда она пела русские песни!
Да, они невеселы эти протяжные мелодии, но разве весела любовь? Что только не пришлось пережить Лизе — и презрение, и ругань, и похищение. А Александр вообще перенес ужас сырых казематов.
И вот они — разодетые как царь и царица — в Венеции. Семья Манино встретила их, а Александра в особенности, с распростертыми объятиями. Их возили из дома в дом, показывая как истинные диковины. Приемы сменялись обедами, балы — маскарадами. Но чаще всего устраивались музыкальные увеселения. Вот как сегодня, когда Лиза и Александр пели перед гостями правителя Венеции в самой большой зале Дворца Дожей.
Стоя на высоком помосте, который в данный момент заменял сцену, Лиза видела весь зал. Хоть венецианцы и гордятся своими дворцами, но, в сравнении с петербургскими, они весьма скромны и малы. Взять хоть этот «большой зал» — да таких штуки три вместятся в один русский императорский зал. Певица слышала, как, наклонившись к сидящему рядом дожу, Франческо Манино проговорил:
— Восхитительное пение! Впрочем, этого и следовало ожидать. Девушка — ученица Меризи, воспитана на нашей культуре. А в жилах Александра и вовсе течет моя кровь!
— Хорошо, что он нашелся, — улыбнулся дож. — А то пропал бы там, в заснеженной России. Говорят, у них по улицам до сих пор медведи бродят?
Франческо хмыкнул:
— Одного я видел своими глазами — графа Шувалова! Не дай Бог, попасться в его лапы — обломает посильней медведя.
— Да, Господь сотворил не только блаженную Венецию, но и дикие страны… — глубокомысленно вздохнул дож.
У Лизы потемнело в глазах. Вот вам благодарность итальянского семейства! «Медведь» Шувалов не дал пропасть их сыну, вырастил, словно своего. А она — Лиза? Неизвестно еще, стала бы она певицей в их распрекрасной Венеции. Скорее получила бы один путь — на улицу, в куртизанки. И вряд ли кому было бы дело до ее таланта!..
Да и чем русская культура хуже других?! Медведи, видите ли, у нас по улицам ходят!.. Да где вы видели медведей на Невском, господа хорошие?! И ведь такого красивейшего проспекта нет ни в одном городе Европы!
Лиза тряхнула головой и вышла на авансцену. Эх, знай наших! Она вздохнула поглубже и запела без сопровождения:
Ах ты, ноченька!
Ночь осенняя,
Ночь осенняя,
Ночка темная!
Голос Лизы дрогнул, но выправился. Набрал силу. И мелодия залила зал, как в половодье. Она отворяла сердца, входила в души, сметала преграды непонимания. Зал замер. Конечно, никто не знал русских слов, но от мелодии щемило сердце, комок подступал к горлу, наворачивались слезы. Кавалеры стискивали пальцы, дамы полезли за платочками.