Аня не заметила, когда и как мысли ее переключились на работу. Автоматически пройдя на кухню, она включила чайник, достала из холодильника колбасу и, сделав бутерброд, устало опустилась возле кухонного стола на жесткую табуретку.
А почему бы собственно и нет? Ведь только со слов Нины Владимировны известно о том, что пистолет пропал… Якобы пропал?.. К сторожке она двинулась последней и, единственная из всех, в полном одиночестве. Конечно, не хватало главного — мотива. Но если учесть их обилие у остальных членов этой «веселой» компании, ничего невероятного, что и у старухи Паниной он тоже был… Конечно, вряд ли эта самовлюбленная и холодная, как рыба, аристократка стала защищать своих невесток. А Эльвира нуждалась в защите. Калинкина связалась со следователем, ведущим когда-то то дело, в котором фигурировал Любомир. Дело было за малым: доказать, что взятка имела место и что Эльвира Панина в этом замешана… «Действительно пустячки!» — горько усмехнулась Аня, прекрасно понимавшая, что уж тут-то точно ничего не докажешь, тем более после смерти Любомира. Конечно, генеральша вряд ли в курсе дел своей старшей невестки, но кто знает?.. А вдруг они с ней все-таки дружат? У них так много общего.
Чайник забрякал крышкой, и Аня наконец вспомнила о чае. Сделав еще один бутерброд и налив кипяток прямо во вчерашнюю заварку, она вновь вернулась к Нине Владимировне. Да нет, вряд ли бы старуха стала рисковать собственной головой ради невестки. Вот ради сына… Но у обоих сыновей было двойное алиби. Кроме того, и Катя, эта несчастная дуреха, подтверждала, что на площадку перед сторожкой они оба влетели перепуганные почти сразу после выстрела. Причем совсем с другой стороны, если учесть, что убийца выстрелил жертве в затылок. Следственный эксперимент также подтвердил, что пристрелить Любомира, затем обежать вокруг площадки, не сломав ни единого кустика, братья были не в состоянии физически…
Ане вдруг пришла в голову новая мысль, и, немного поколебавшись — стрелки часов уже уверенно двигались к полуночи, — она набрала домашний телефон Реброва.
— Ты вообще-то когда-нибудь спишь? — мрачно спросил Ребров, скорее всего уже успевший направиться в объятия Морфея. — К твоему сведению…
— Паша, не злись, — вопреки обыкновению, заискивающе произнесла Аня. — Знаю, сколько времени, и знаю, что я свинья… Но дело не терпит отлагательств, Павличек… Нужно, чтобы ты прямо с утра отправился к тому самому следователю, — ну который вел дело об убийстве девицы по вызову.
— Ты ж с ним уже говорила, — недовольно буркнул Павел.