В год, когда крошку Руала выловили из фонтана, на его малонаселенной горной родине происходили политические и культурные события, свидетельствовавшие о национальном пробуждении. За 60 лет до этого, 17 мая 1814 года, норвежцы приняли современную — демократическую — конституцию. А в 1884 году они еще больше ограничат королевскую власть, введя ответственность правительства перед стортингом.
Когда нация переживает эпоху расцвета, даже у численно небольшого народа рождаются выдающиеся личности. В северной провинции появились такие сочинители, как Бьёрнстьерне Бьёрнсон, Хенрик Ибсен и Кнут Гамсун, заявили о себе композитор Эдвард Григ и художник Эдвард Мунк. Впрочем, в 1874 году никто из них еще не приобрел международной известности. Это тем более относится к человеку, которому суждено было привлечь к себе наибольшее внимание — будущему исследователю Арктики Фритьофу Нансену.
В свое время, тысячу лет назад, независимое норвежское королевство было гордой, ширящейся державой: ее воинственно настроенные подданные совершали дерзкие набеги на чужие берега и приводили под власть королей-викингов все новые земли. Чувство собственного достоинства, которое с тех пор словно затаилось или погрузилось в дремоту, вновь стало пробуждаться под давящей пурпурной мантией Бернадотов. Литературные произведения, сочинения композиторов и полотна художников начали воскрешать утраченные грезы о Норвегии как родине богатырей. В маленькой стране возрождалась мечта о величии. И мечта эта могла достигнуть гигантских размеров у любого, вплоть до младших сыновей простого люда.
***
«Я преподавал в его классе географию, и это был спокойный, выдержанный мальчик, который давал четкие ответы на обращенные к нему вопросы, — вспоминал один из учителей Руала Амундсена. — А так он был крайне немногословен и казался погруженным в свои мысли». В этом раннем портрете Руал уже поглощен чем-то своим. Даже на уроке по самому для него занимательному предмету — географии — мальчик уходил в собственный мир, проявляя не более чем обязательный интерес к учительским объяснениям и картам. В голове у него рисовалась своя карта.
Сад на Ураниенборгвейен мог вместить до сорока ребятишек, так что иногда жизнь у братьев Амундсен била ключом. Младшему из четырех братьев было зачастую непросто самоутвердиться, и он искал прибежища в фантазиях, в грезах о будущих подвигах. Проникнуть во внутренний мир маленького Руала лучше всего помогает рассказ взрослого Амундсена, где он описывает как самые первые, навеянные Жюлем Верном, планы экспедиций, так и свое самое первое романтическое увлечение.