Андрей с пристрастием на него посмотрел, но ничего алкоголического не узрел. Возраста он, кстати, тоже был далеко не такого преклонного, как почему-то вообразил Балаклав, — не старше пятидесяти пяти.
Все расселись вокруг стола, Вениамин разлил коньяк с таким видом, будто он хозяин дома, принимающий дорогих гостей. Андрей нахмурился, но ничего не сказал. Некоторое время все вообще молчали.
— Ну, рассказывай, — не выдержав, толкнул в бок Губина Балаклав, — что там с этим антивирусом? — Толкнуть Семена Ивановича ему было неудобно.
— Образцы крови, которые вы мне прислали, я изучил вдоль и поперек — и ничего не обнаружил: ни отравляющих, ни наркотических веществ, ни наличия вирусов. Но это вы знаете. А вчера позвонил Семену Ивановичу, он у нас преподавал на кафедре, думал посоветоваться, стал рассказывать вашу историю, но не успел закончить, как Семен Иванович прервал меня и сказал, что, кажется, понимает, в чем дело. Тут же приехал к нам в лабораторию… В общем, все подтвердилось! В двух образцах крови был обнаружен антивирус.
— В двух? — Андрей ощутил некоторую тревогу, хоть и не поверил в антивирус.
— Да, в двух: в крови Сосновского и Бекетова. Вам, Андрей, ничего не грозит, можете быть совершенно спокойны. — Губин дружески ему улыбнулся. — Бекетов уже погиб, а вот Сосновский… Но лучше об этом расскажет Семен Иванович.
Корт пригубил коньяк и бережно поставил рюмку на стол.
— Прекрасный коньяк, — похвалил он напиток. — И идея была прекрасная, да только чем все закончилось! Представьте себе, универсальный антивирус — полная защита организма от всех болезней, причем не только от внешних инфекций, но и от внутренних вирусов, которых, как известно, у человека прямо-таки космическое множество.
— Эликсир жизни? — насмешливо хмыкнул Никитин.
— Зря вы так, — обиженно проговорил Корт. — Открытие действительно великое. Представить трудно, какой фурор произвел бы в медицине антивирус Беляева.
— Беляева?
— Да, он был назван именем профессора, который его открыл.
— Что же помешало произвести фурор?
— Все было бы прекрасно, но… Именно это но поставило крест на великом открытии. Из гуманнейшего превратив его в бесчеловечное. Но начну по порядку. Несколько лет назад Афанасий Петрович Беляев создал исследовательскую группу в институте вирусологии по изучению штамма так называемого птичьего гриппа. В эту группу, помимо профессора Беляева, входят пять человек: Наталья Беляева…
— Родственница?
— Да, его жена, кандидат химических наук.
— Пять человек, помимо профессора, — снова перебил Андрей, — итого шесть?