В дверь позвонили. Станислав вздрогнул и схватился за руку соседа, забыв, что тот его враг.
— Не будем открывать, — прошептал он испуганно.
Мертвое тело в комнате. Зачем же еще свидетели? Двоим договориться проще. Если этот сосед — или не сосед, все равно — все же и есть убийца, он пообещает никому об этом не рассказывать, тогда его не будет смысла убивать. Впрочем, может, он и не убийца. Станислав вдруг вспомнил, что видел в комнате на столе букет: роскошные розы, какие он испугался купить. Может, и не убийца, а тоже по ошибке приглашенный. Или не по ошибке…
— Бесполезно, — проговорил сосед. — Он все равно войдет. Или она.
Она? Ну, так и есть — ловушка. Галина наняла убийцу (или договорилась с любовником) и сейчас войдет, чтобы обличить своего неверного мужа: день рождения шефа, говоришь? Ехидная змея! Она же знает, что суда он не вынесет.
— Она? Кто она? — закричал он шепотом в отчаянии.
— Пожилая или молодая, — непонятно объяснил тот. — Осталось две женщины.
Две женщины? Нет, тут что-то не то.
В дверь между тем стали стучать — дверь, не запертая на замок, открылась, и вошла совершенно незнакомая женщина лет пятидесяти. Робко вошла, совсем не так, как входит обличительница. В руке у нее был букет ромашек.
И началось что-то совсем необъяснимое: гости прибывали, с цветами — все они были приглашены на день рождения, но никто (кроме Анны, сестры) не был знаком с Ингой, этой мертвой девушкой, не его любимой. Как выяснилось, они тоже и в глаза ее не видели. На какой-то момент Станислав совсем успокоился: не он один угодил в ловушку, даже при самом плохом раскладе будет лишь одним из подозреваемых — одним из шести. Но приехала милиция — и от его спокойствия не осталось и следа.
* * *
Его допрашивали дольше всех, используя весь арсенал их иезуитских приемов. Конечно, он врал, но не потому, что преступил закон, не потому, что был замешан в убийстве, а потому, что правду рассказать невозможно, нельзя допустить, чтобы эту правду узнала жена.
— … и я подумал, что это Инга Петрова, моя одноклассница…
— У вас с ней были близкие отношения?
— Нет, что вы! Какие отношения! Мы даже в школе недолюбливали друг друга.
— Зачем же тогда пришли?
— Ну… — Он совсем запутался, не знал, как отвечать, и очень боялся. Капитан смотрел на него так, будто не просто подозревал, а нисколько не сомневался, что он и есть убийца. — Я подумал, что день рождения — только повод, на самом деле это что-то вроде встречи друзей.
— Пригласительный при вас?
— Нет! Я… его потерял. — Открытка лежала у Станислава в кармане, но признаваться было нельзя: во-первых, текст никак не соответствовал официальному тону обычного в таких случаях приглашения, во-вторых… нет, никак нельзя было признаваться.