— Тащи стаканы! — паясничая, делая ударение на последнем слоге, приказал он.
Я достал два стакана из шкафчика, поставил на стол, он их живо наполнил, почти до половины, вручил один мне:
— Выпей, станет легче.
И опять повторение, совсем недавно — вчера — вот так же меня поили. Тот человек поил, который потом хотел убить… Нет, вероятно, все же не хотел, она права, эта женщина.
— Давай, залпом!
Я послушно выпил — опять послушно. Алекс заботливо протянул мне ломтик помидора.
— Ну а теперь рассказывай.
Не хотелось мне ничего рассказывать, совсем не хотелось. Тем более Алексу — тогда именно он первым поднял тревогу, именно благодаря ему я загремел в то заведение. Слишком заботливый друг.
И потом так старался, такое участие принял в моем возвращении к жизни. Нет, нельзя ему ничего рассказывать, кому-кому, а ему точно нельзя. Да и никому из близких нельзя: незамедлительно примут самые решительные меры.
— Рассказывать нечего. Все очень просто: надоела мне такая жизнь, надоело быть курьером, вот и решил послать все к черту…
— То есть как это? Нет уж, ты это оставь!
— Уже оставил. Прогулял сегодняшний день, потом одумался и оставил. Завтра снова выхожу на работу.
— Правильно! — Он искренне обрадовался и налил еще водки. — За разумное решение?
Мы снова выпили. Алекс задумчиво на меня смотрел, мне показалось, что он хочет что-то сказать, но не решается: то ли не знает, как я к этому отнесусь, то ли считает преждевременным.
— Слушай, — наконец сказал он, достал сигарету, закурил. — Эта твоя почтово-курьерская деятельность не навсегда ведь, это временно, пока окончательно не поправишься.
Вот оно что, он, оказывается, утешать меня решил, а я-то подумал, у него бог знает какая мысль.
— Знаю, что не навсегда, но от этого не легче.
— Выздоровеешь и снова сможешь делать то, что делал раньше. Ты, кстати, не… так, в виде пробы, — он смутился, опустил глаза, — не пытался к компьютеру… — и замолчал, испугавшись крамольного слова.
— Что ты! Конечно нет! — возмутился я.
— А мысли не возникали? Ну, там, что уже можно?
— Что ж я, сам себе враг? — Я чистым взглядом посмотрел ему прямо в глаза — не подловит, пусть не надеется.
— Потому как мог быть и другой поворот, — пробормотал он себе под нос. — Но если не пытался, то… Ладно, оставим. Но ты точно ничего не хочешь мне рассказать?
— Нечего рассказывать, я же говорю.
— Не знаю, не знаю. — Алекс покачал головой. — Вид у тебя был… Да и сейчас еще…
— Какой такой вид? — прикинулся я.
— Сумасшедший, вот какой! Я и подумал, может, ты с компьютером… какие-нибудь хухры-мухры… И если так…