«Да, этот фильм кажется ужасным. Но заметьте, в нем присутствует нездешний сюрреализм…»
«Самый странный фильм в истории кино! Вероятно, группа русских сценаристов наелась наркотиков…»
«Хуже всего, что этот фильм показывают детям. …Это шизофреническая, ужасающая, психопатская мешанина. Если бы я посмотрел этот фильм в детстве, я бы сошел с ума».
Мы процитировали часть отзывов американцев, посмотревших фильм, снятый в 1964 году по русской народной сказке «Морозко» (режиссер: Александр Роу, в ролях: Александр Хвыля, Инна Чурикова и др.). В конце 90-х он был выпущен в США на видеокассетах, вызвал бурю эмоций и сразу вошел в список 100 худших фильмов всех времен на крупнейшем киносайте Интернета.
Вот как выглядит этот сюжет в пересказе еще одного зрителя: «Какая-то придурковатая фантазия, сказка про хвастливого парня, превратившегося в медведя, одиннадцатилетнюю аутистку, которую он хочет соблазнить, идиотский дом с ногами, неблагополучную семью русофилов, длиннобородого уродливого парня, который замораживает деревья и убивает птиц, санки, похожие на свинью, грибообразного гнома…»
Мы привели эти высказывания, опубликованные в газете «Комсомольская Правда» от 28 декабря 2001 г., чтобы проиллюстрировать, с каким негодованием может быть воспринята русская сказка американцами со средним культурным и образовательным уровнем — то есть такими, которые составляют большинство населения любой страны — представителями «народных масс», как раньше у нас говорили. И как на самом деле глубоки различия между людьми, которые родились и выросли в странах с разным климатом, историей, культурой, жизненным укладом.
Мы живем и работаем в России. И мы используем транзактный анализ — метод, который появился в США, в работе с людьми, чей менталитет очень далек от американского, и используем успешно. Ведь теоретические основы этого метода, разработанные его основоположником Эриком Берном, универсальны. Однако специфика транзактного анализа состоит в его направленности на достижение клиентом в ходе терапии конкретных результатов, которые ясно оговариваются и закрепляются контрактом. Это предполагает необходимость обучения клиента теории, в особенности в той части, которая касается предпочтительного качества жизни — автономии. А чтобы достичь автономии, нужно: 1) освободить или развить три главные способности — к восприимчивости, спонтанности и близости; 2) пересмотреть и выстроить иерархию целей и ценностей; 3) сформировать эффективную систему координации и коррекции деятельности в соответствии с представлениями об успешности, благополучии и счастье. И затем интегрировать эти три группы ресурсов в единое целое. Этого трудно достичь, если не принимать во внимание так называемые культуральные особенности — этические, эстетические, духовные истоки личности, обусловленные принадлежностью к определенной нации. Отсюда необходимость адаптировать базовую концепцию к конкретным условиям, потребность в изучении и описании действующих там закономерностей, в разработке специальных методик терапии. И даже особого перевода первоисточников. Это связано с тем, что Э. Берн избегал громоздкой терминологии, используя в работе максимально емкие обиходные, подчас сленговые слова, которые можно адекватно перевести, только подобрав психологически точные эквиваленты. Мы решаем эти задачи, разрабатывая восточную версию транзактного анализа в рамках его классической школы, основанной Э. Берном. Отметим здесь, что Э. Берн работы значительно ближе нашему менталитету, нежели работы его западных последователей, вероятно, вследствие того, что предки Берна были выходцами из Российской империи.