— Я, например, от покушать не откажусь. Мой папаша всегда говорил: дают — бери, а бьют — сдачи отвали. По правде сказать, в метеэсе столовая давно уже закрыта, нас сухим пайком подкормили. А без горячего вот здесь, в трюме, — Мазай похлопал себя по животу, — все и замерзло. Тут, конечно, мы сами виноваты: должны приехать завтра, а явились досрочно — нашлась попутная машина.
Не дожидаясь повторного приглашения, он подсел к столу. Анна Кузьминична начала расставлять тарелки.
— А ты, сынок, почему не садишься? Садись! У меня блинов стопа делая, на десятерых хватит. Присаживайся! — приглашала Анна Кузьминична Бориса.
— Спасибо, я не хочу есть. — Жутаев подошел к печке и прислонился к ней.
— Замерз?
— Да. Почему-то продрог. Внутри дрожь. Если бы воды горячей выпить кружку…
— Я молока горячего налью! Выпьешь?
— Выпьет. Давайте, — ответил за Жутаева Мазай. — Никуда не денется. От такого добра никто не отказывается.
Анна Кузьминична рассмеялась:
— А ты, паренек, бойкий.
— В папашу, — не растерялся Мазай.
— Бойкость — неплохо, коли в дело… — Анна Кузьминична подала Жутаеву кружку молока: — На, пей! Молоко — полезная вещь, от всякой болезни, а больше всего от простуды, словно лекарство, помогает. Пей горячее, не студи — скорее согреешься.
Жутаев взял кружку, поблагодарил и начал маленькими глотками отхлебывать ароматное топленое молоко.
Мазай по-хозяйски сидел у стола и за обе щеки уписывал ноздреватые блины, предварительно окуная в блюдце со сметаной или в тарелку с маслом.
Анна Кузьминична ласково смотрела то на одного, то на другого, и добрая улыбка не сходила с ее лица. Она сразу же определила, что оба паренька не похожи друг на друга, что они разные не только по внешности, но и по характерам, что ни один из них нисколько не похож на ее Егора, но вместе с тем в каждом из них она находила что-то общее, знакомое, то, что она замечала в Егоре. И они показались ей такими близкими, родными, что хотелось их, как и Егора, по-матерински приласкать, обнять.
— И надолго вы к нам? — спросила она.
— Наверно, недели на две, — ответил Жутаев. — В общем, пока ничего определенного еще не знаем.
— А я так думаю, мамаша, — вмешался Мазай, — что здесь мы будем до тех пор, пока рак на мели свистнет. Как рассказал директор метеэса, столько недоделок — даже руки зачесались. Есть с чем повозиться. Завтра с утра навалимся. Правда, вот мы с ним, может, и раньше уедем, потому что по нашей специальности вроде дела не очень много, а другим хватит: бери — некуда.
— Сами-то городские? — спросила Анна Кузьминична.